Майн Рид - Сигнал бедствия

— Потому что я и не подозревал, что тут есть какая-то связь.

— Благодаря тебе, мы в скверном положении. Вместо секундантов к нам теперь пожалует полиция. Надо бежать.

— Все пропало, — сказал Кальдерон, — денег нет, о любви и мести и говорить нечего.

— Ну, месть-то никуда не денется!

— Английские офицеры уедут дня через два.

— Чем скорее, тем лучше. А все-таки я отомщу, как сказал. Мы можем поразить Крожера и Кадвалладера в самое чувствительное место.

— Как так?

— Если они и ушли, они не все с собой забрали. Им придется оставить здесь своих дам.

— Да ведь дон Грегорио Монтихо с дочерью и внучкой тоже отсюда уезжают!

— Как? Они покидают Калифорнию?

— Да, и насовсем.

— Вот поразительная новость!

— Ничего удивительного. Красные рубашки наводнили край. Для дам здесь не безопасно. Монтихо отлично сделал, что продал свои земли и уезжает. Выручил он за все триста тысяч.

— А кто купил?

— Какая-то компания и уплатила наличными долларами. Есть у него и золотой песок.

— Пресвятая Дева! Какой-нибудь год тому назад эта земля ничего не стоила! Не будь моя заложена, и я мог бы стать миллионером!

— Ну, нет! Твое-то имение далеко, а янки собираются разбить эту землю на городские участки. Дон Грегорио едет, а с ним и барышни.

— Прежде всего мы постараемся помешать их отъезду и даже, может быть, совсем отложить его.

— Объясни поподробней!

— Сейчас я выпью чашку шоколаду да рюмку каталонской водки и у меня опять заработает голова. Будет у нас богатство и отомстим мы с лихвой! Но предупреждаю, что здесь понадобится и сила, и мужество, и осторожность, и решимость.

Появившийся слуга доложил, что шоколад подан.

Выпив глоток крепкой водки и затянувшись сигарой, Лара спросил у своего собеседника:

— Ты совсем разорился, Кальдерой?

— Почему ты спрашиваешь?

— Чтобы знать, прежде чем раскрыть тебе свои планы. Отвечай, ты совсем разорен?

— Совсем! Но при чем здесь это?

— Значит, ты не имеешь ничего?

— Я еще беднее, чем ты после вчерашнего проигрыша.

— Да ведь у тебя есть дом, земля!

— Все заложено и перезаложено. Я в долгу, как в шелку.

— Так что, у тебя ничего не осталось?

— Ни гроша! Я не имею права называться хозяином этого дома. В любое время старик Мортенес, мой родственник, может обоих нас выставить за дверь.

— Гораздо опаснее то, что нас могут застать здесь полицейские, и поэтому будем говорить только о деле. Итак, у тебя нет ничего?

— Я уже десять раз тебе ответил!

— Отлично! Теперь я могу поделиться с тобой своим планом.

— Я давно этого жду.

— Должен сказать, что дело нелегкое. Необходимо подобрать людей. Четверых надежных мы имеем.

— Кто же они?

— Лара, Диас и Рокас.

— А кто же четвертый?

— Ты, Кальдерон! В тебе я не вполне уверен, потому что ты можешь струсить, хотя, если сделать все разумно, опасности нет, но и дороги назад тоже нет. Человек, у которого отнято все состояние, не должен быть слишком щепетилен.

— У тебя будет возможность проверить меня в деле.

— Да, но есть еще кое-какие формальности. Кто входит в наш союз, тот должен быть связан торжественной клятвой. И еще. У тебя будет возможность видеться с внучкой дона Грегорио Монтихо, поскольку из Калифорнии он не уедет, по крайней мере, в ближайшее время.

— Клянусь тебе…

— Теперь не клянись. Подожди со своей клятвой до подходящего случая. А пока довольно твоего слова.

— Ты уверен в Диасе и Рокасе?

— Вполне. Когда человеку обещают на его долю шестьдесят тысяч долларов, он не будет прикладывать каких-то усилий, чтобы их не получить!

— Шестьдесят тысяч долларов!

— А может, и больше.

— От одной мысли о такой сумме можно с ума сойти!

— Да ты прежде ее получи, а потом и сходи.

— Если сойду, так уж не с горя.

— Какое же тут горе, когда ты можешь вдосталь покутить и жениться на своей избраннице. Однако, уберемся отсюда, пока не поздно. После вчерашнего кутежа офицеры не скоро протрут глаза и не сразу заявят полиции. Кроме того, в Сан-Франциско эти дела не делаются скоро. Расстояние в десять миль не шутка. А дорога, которая ведет нас в безопасное убежище, проходит через ферму Рокаса. Там увидим Диаса. Значит, обо всем переговорим, да и приют найдем. У старика Рафаэля мы можем остановиться, пока не пронесется туча. За это время уйдет английский корабль. А до тех пор нам лучше не показывать носа в Сан-Франциско.

— Мне это не очень по душе.

— Что за беда, где жить, если можно проживать шестьдесят тысяч. А ты получишь даже больше. Едем!

Вскоре подвели лошадей к крыльцу. Слуги оживленно провожали господ, радуясь, что никто теперь не будет им мешать объедаться мясом с бобами и играть в карты. Два всадника вскоре исчезли за холмистой грядой.

В тот день, когда английский фрегат покинул гавань Сан-Франциско, Рафаэль Рокас сидел в своей хижине и вел беседу с тремя людьми, по виду сильно отличавшимися от него. На нем была парусиновая куртка, толстые сапоги и шапка из тюленьей кожи. На его собеседниках — тонкого сукна плащи, штаны и бархатные куртки с позументами и блестящими пуговицами. Тем не менее, во время разговора этот полурыбак-полуконтрабандист держал себя с большим достоинством. Гостями были Кальдерон, Лара и дон Мануэль Диас, известный своими боевыми петухами. Они сняли плащи и уселись вокруг единственного в хижине столика.

— Хотите ли вы разбогатеть, господа? — начал Лара.

Ему ответили с хохотом:

— Черт возьми, конечно, хотим!

— А что, по-вашему, называется богатством? — полюбопытствовал Диас.

— Тысяч шестьдесят долларов, — ответил креол.

— Имей я столько, — сказал Рокас, — я бы тотчас распрощался с тюленьей ловлей.

— А я перестал бы смотреть на петушиные бои как на средство к существованию, — сказал Диас. — Так, для забавы, пожалуй. Я сделался бы помещиком и скотоводом, не хуже приятеля Кальдерона, которому его стада приносят такой большой доход.

Все опять засмеялись. Они знали, что у Кальдерона уже давным-давно нет ничего.

— Каждому из вас, — сказал Лара, — я обещаю упомянутую сумму, если вы согласитесь принять участие в одном маленьком предприятии.

— Я готов на все за шестьдесят тысяч долларов, — объявил Диас.

Ловец тюленей просто кивает головой. Он знает все до мельчайших подробностей, так как является инициатором всего дела.

— В чем же дело, дон Франциско? — спрашивает дон Диас. — Может быть, вы открыли золотую жилу?

— Именно золотую жилу. Настоящий клад, причем золото уже в готовом виде и уложено так, что можно перевезти его, куда угодно.

— Это приятно слышать, — отозвался дон Диас.