Густав Эмар - Сурикэ

Капитан и молодой человек поняли, что они должны рассчитывать только на себя.

Молодая девушка опасно заболела, но выздоровела, благодаря тщательному уходу; рассудок к ней вернулся, только, как это часто бывает, она ничего не помнила о страшном позоре, который перенесла. Доктор, ее лечивший, сообщил капитану, что она беременна.

Когда молодой человек узнал об этом, он объявил, что желает обвенчаться как можно скорее.

Желание молодого человека было исполнено; несчастное положение Луизы заставило его привязаться к ней еще сильнее; он стал относиться к ней не как к жене, а как к обожаемому ребенку.

Прямо из церкви молодые люди простились с друзьями и отправились в Бретань, в поместье, в котором родился ее муж.

Графиня, так как теперь Луиза стала графиней, произвела на свет девочку. Когда она оправилась, муж уехал в Париж, а оттуда в Версаль; там он отправился к графу Рене де Витре; граф был морским офицером, и только благодаря счастливой случайности оскорбленному мужу удалось застать его дома.

— Милостивый государь, — сказал он графу де Витре, — объявляю вам, что жена моя, которую вы имели низость обесчестить, родила дочь. Как вы думаете теперь поступить?

— Вы сошли с ума, милостивый государь, я не понимаю ни слова из того, что вы говорите.

— Вы лжете; вот ваша печать, я ее нашел на лестнице дома, куда вы ворвались, как ночной грабитель.

— Милостивый государь, — отвечал граф, — вы хотите мне предложить вызов? Так? Очень хорошо; я к вашим услугам, не потому, что я был действительно виновен в легкомысленном поступке, который вы мне приписываете, а потому, что вы оскорбили меня в моем собственном доме.

— Мне все равно, я желаю только вас убить.

— Это мы еще увидим.

Они спустились в сад, окружавший отель графа и взялись за шпаги.

Граф получил очень опасную рану.

— Когда вы выздоровеете, мы будем продолжать, — сказал молодой человек.

— Очень хорошо, — холодно сказал офицер. Враги расстались.

Когда муж Луизы вернулся в замок, он не нашел своей жены, она исчезла; никто не мог объяснить ему — как и куда.

— Это месть графа Витре, — сказал он.

Ребенок в это время жил у своей кормилицы; молодой граф поручил одному из своих друзей отвезти девочку в дом другого друга, где она должна была воспитываться на правах дочери.

Граф счел нужным действовать очень осторожно и сбить с толку своих врагов, поэтому девочку увезли из Европы.

Прошло два года, в течение которых он не переставал искать свою жену по всей Европе, но поиски его были тщетны.

Наконец ему удалось получить указания, по-видимому, довольно основательные, которые заставили его отправиться в Голландию; там в игорном доме, пользующемся весьма дурной репутацией, он встретился с графом де Витре.

По капризу случая они очутились лицом к лицу; между двумя врагами завязалась сильнейшая борьба, сначала счастье благоприятствовало графу де Витре, затем, когда оно начало ему изменять, он не задумался прибегнуть к крапленым картам; противник его проиграл уже около миллиона ливров, когда заметил, что моряк шулерничал, он бросил ему карты в лицо и назвал его шулером в присутствии всех игроков.

Игроки также заметили плутовство моряка; они заставили его возвратить выигранные деньги и изгнали его из академии, так назывались тогда эти притоны.

Граф де Витре, взбешенный донельзя, ожидал своего противника в нескольких шагах от игорного дома и предложил ему вызов; дуэль была назначена на следующий же день.

Граф обещал привести с собой секундантов, так как его противник не знал ни одной души в Амстердаме.

Враги сошлись, обе стороны дрались с ожесточением.

На этот раз граф Витре опасно ранил своего противника, который упал, потеряв сознание.

Он не знал, сколько времени продлился его обморок, но, когда пришел в чувство, увидел себя на голландском судне, отправлявшемся в Батавию, где он и высадился после семимесячного путешествия.

Несчастный молодой человек провел в Батавии целый год без денег, среди людей, говоривших на незнакомом ему языке и относившихся к нему самым бесчеловечным образом. Наконец ему удалось выбраться из Батавии, благодаря доброте капитана одного французского судна, который сжалился над ним и отвез в Луизиану. Здесь он прежде всего решился написать капитану Лебо, рассказать ему все, что с ним случилось, и описать ему свое жалкое положение; капитан французского судна взялся доставить письмо, и действительно капитан Лебо получил его через несколько месяцев. Он тотчас же отправил своему зятю значительную сумму, которой тот не получил; участь денег оставалась неизвестной: быть может, они затерялись в пустыне.

Капитан Лебо между тем не оставил мысли о мести; напротив, желание это все больше и больше в нем укреплялось; но он понял, что у него были могущественные враги, которые не замедлят его раздавить, если только он обнаружит признаки жизни; капитан притаился, целых пятнадцать лет посвятил он невидимой подземной работе крота, приведшей, однако, к результатам, ужасным для его врагов. Об этом деле давно забыли все, кроме капитана, который продолжал подкапываться под своих противников. Благодаря терпению, хитрости и деньгам, капитану удалось собрать все малейшие подробности о гнусном преступлении, в котором принимали участие пятеро молодых людей, принадлежащих к известнейшим французским дворянским фамилиям. Все они уже умерли таинственной, необъяснимой смертью, после того как схоронили жен и детей, умерших также от каких-то недугов, неизвестных в медицине; можно было подумать, что над ними тяготеет неумолимый рок.

Но самый виновный из всех, граф Витре, еще оставался в живых; что в этом случае руководило капитаном Лебо, мог объяснить только он один. Когда он, с характеризующим его терпением, закончил собирание данных по этому несчастному делу, он сыграл комедию с «lettre de cachet», чтобы спровадить сына в Канаду.

Капитан обожал своего сына, однако же имел достаточно силы воли, чтобы выказать гнев и ненависть, которых совершенно не было в его сердце, и перед отъездом не сделал сына поверенным своих планов; он знал, что бессознательные сообщники — самые лучшие.

Теперь наконец настал час мести — ужасной мести.

Граф Витре ухаживал за прелестной молодой девушкой, аристократкой по происхождению; он любил ее до обожания и уже получил согласие на брак, но свадьба была отложена до его переселения во Францию и, было ли это влияние какого-то бессознательного предчувствия, только граф пожелал венчаться в Гамбурге, где его должны были ожидать невеста и ее родители; медовый месяц молодые собирались провести на берегу озера Леман, в замке, недавно купленном графом.