Пол Сассман - Исчезнувшая армия царя Камбиса

Саиф аль-Тхар. В памяти Халифы это имя отпечаталось навечно. Еще бы: ведь именно он увел за собой Али, заставив вершить ужасные вещи. Он, Саиф аль-Тхар, послал восемь лет назад брата на смерть.

Но все возвращается на круги своя. Сейчас Юсуф расследует не просто гибель неизвестного человека, нет, он жаждет мести. В самом начале инспектор подсознательно ощутил: предстоит схватка со старым врагом.

Как бы ты ни пытался убежать от прошлого, рано или поздно оно догонит.

Громкий гудок за спиной вернул Халифу к действительности. Ступив на обочину, Юсуф пропустил мимо несшийся на него огромный автобус с туристами. Когда поднятая колесами пыль улеглась, инспектор закурил и зашагал дальше, в полуденный зной.

— Я не должен был бросать тебя одну, — сказал Дэниел.

— Сегодня утром или тогда, шесть лет назад?

Он посмотрел Тэйре в глаза.

— Сегодня утром.

Этими фразами они обменялись уже в его номере: Тэйра, поджав под себя ноги, сидела на диванчике, Дэниел стоял у окна. Даже после глотка виски она еще не совсем оправилась от потрясения.

— У меня была деловая встреча в музее. Она закончилась чуть позже, чем я предполагал. Конечно, следовало предупредить тебя о здешних нравах. Для европейцев прогулки по улицам полны опасностей, особенно для женщин. Грабители, карманники…

— Никаких карманников, — перебила его Тэйра. — Я видела их раньше.

Дэниел удивленно поднял брови.

— По крайней мере одного из них — в Саккре, в тот день, когда обнаружила тело отца. А затем, чуть позже, возле отеля. Это не египтянин.

— Хочешь сказать, за тобой следят?

— Да.

Он пересек номер, сел рядом, взял Тэйру за руку.

— Два последних дня оказались для тебя довольно тяжелыми. Сначала смерть отца, а теперь еще это. Не впечатлительность ли тому причиной?

Тэйра с раздражением высвободила руку.

— Оставь свой покровительственный тон, Дэниел. Я никогда не была психопаткой. За мной следят. Не знаю почему, но этот человек преследует меня.

Поднявшись, Тэйра подошла к окну, туда, где только что стоял ее собеседник. По ложбинке меж лопаток скатилась капелька пота.

— Он говорил о какой-то недостающей части, все хотел узнать, где она находится. Он как будто уверен, что у меня есть некая принадлежащая ему вещь. Понятия не имею, что это может быть. А еще, по-видимому, он думал найти эту вещь у отца. Он побывал в павильоне на раскопках. И в отцовской квартире тоже. Там остался запах сигарного дыма. Что-то происходит, Дэниел. Поверь мне. Что-то дурное.

В установившейся тишине Дэниел пристально посмотрел на нее, достал из кармашка тенниски сигару, закурил.

— Что-то происходит, — повторила Тэйра. — Поверь.

Дэниел поднялся, подошел к окну, мягким движением опустил ладонь на ее плечо.

— Я верю тебе, Тэйра.

Неожиданно Тэйра оказалась вдруг в его объятиях. На мгновение ей захотелось вырваться, но только на мгновение. В сильных руках Дэниела она почувствовала себя удивительно спокойно. Уткнувшись лицом ему в плечо, Тэйра поняла, что вот-вот расплачется.

— Я не знаю, как быть, Дэниел. Кто-то пытается убить меня, а я даже не представляю, за что. Я говорила об этом в посольстве, но мне не поверили. Назвали мои слова фантазиями. Я не сошла с ума!

— Успокойся, успокойся. Все будет в порядке.

Дэниел сжал ее хрупкие плечи, и Тэйра, помня о том, насколько опасной может быть их близость, все же позволила ему сделать это. За окном прозвучал резкий гудок автомобиля.

Разомкнув объятия, Дэниел чуть отстранился, кончиками пальцев осторожно смахнул с ее лица капельки слез.

— Значит, говоришь, их было трое?

— Двое египтян и один европеец, — кивнула Тэйра. — Очень высокий, с огромным родимым пятном на щеке. Я видела его в Саккре и возле отеля.

— Что он говорил?

— Он спросил меня: «Где она? Где недостающая часть?»

— Это все?

— Еще он упомянул об иероглифах.

— Иероглифах? — Глаза Дэниела сузились.

— Он сказал: «Где иероглифы?»

— Ты не ошиблась? Он употребил именно это слово?

— Да.

Дэниел глубоко затянулся дымом.

— Иероглифы, — задумчиво произнес он, обращаясь скорее к себе. — Какие иероглифы? Скажи, после приезда ты ничего не покупала? Безделушки, сувениры?

— У меня не было времени.

— По твоим словам, тот же мужчина побывал и в павильоне на раскопках?

— Я уверена в этом.

Он смолк, потирая виски. В распахнутое окно влетела оса, уселась на кромке стакана.

— Что ж, — сказал Дэниел после продолжительного молчания, — по-видимому, они думают, в твоих руках находится то, что принадлежит им. По их мнению, эту вещь ты получила от своего отца. Возникает два вопроса. Что это? Почему они считают, будто этот предмет был у твоего отца?

Занятый мыслями, он подошел к диванчику и сел, чуть расставив ноги. Позу эту Тэйра хорошо помнила, она означала, что Дэниел погрузился в транс и его мозг как машина просчитывает тысячи возможных вариантов. Лицо археолога исказила улыбка, почти гримаса: очевидно, процесс доставлял Дэниелу радость и боль одновременно. Минуты две в номере стояла полная тишина, затем Дэниел поднялся.

— Пошли. — Затушив в пепельнице окурок сигары, он направился к двери.

— Куда? В полицию?

Дэниел усмехнулся:

— Нет — если тебе нужны хоть какие-то ответы. В полиции у тебя примут заявление и тут же о нем забудут. Местные порядки мне известны.

— Тогда куда же?

Он раскрыл дверь.

— В Саккру. В павильон твоего отца. Начнем оттуда. Идешь?

Их взгляды встретились. В глазах Дэниела Тэйра видела давно знакомые ей решимость и силу. Но теперь к ним прибавилось и нечто новое, чего раньше она никогда не замечала. Тэйра не сразу поняла, что это — чувство вины.

— Да, — сказала она и забросила за плечо рюкзачок. — Иду.

По дороге из Деир эль-Бахри Юсуф Халифа сделал остановку, чтобы увидеться с доктором Масри аль-Масри, директором фиванского Совета по делам древностей.

В службе древностей доктор Масри был легендой. Придя в нее еще юношей, к семидесяти годам он имел все основания занимать куда более высокий пост, но всегда без колебаний отвергал многочисленные и весьма заманчивые предложения. В Фивах прошла вся его жизнь, и аль-Масри с детства ощущал необъяснимую привязанность к разбросанным вокруг города памятникам седой старины. Он без остатка отдавал свои силы делу их защиты и охраны; несмотря на то что у него не было никаких ученых степеней или званий, окружающие обращались к аль-Масри с почтительным «доктор» — отчасти из уважения, отчасти из страха. Характером старый чудак мог сравниться лишь с Тотом, древнеегипетским богом-громовержцем.

К моменту приезда Халифы он оказался занят. Инспектор опустился в кресло у двери кабинета, закурил и принялся рассматривать видневшиеся в окне руины заупокойного храма Аменхотепа III на противоположной стороне дороги. Из-за двери слышались отголоски ожесточенного спора.