Линкольн Чайлд - Меч карающий

Вернувшись к лестнице, Хатч услышал громкий, словно в агонии, стон ближайшего бруса, за которым последовала какафония тресков, что стремительно разнеслись вверх и вниз. Малин замер, крепко ухватившись за лестницу и затаив дыхание.

– Колодец усаживается, только и всего, – донёсся голос Найдельмана.

Капитан уже установил новый датчик и спустился ниже, к следующему пересечению туннелей. Одновременно с его словами донёсся новый скрип, резкий и как будто живой. Он эхом вернулся из ответвления.

– Чёрт возьми, что это было? – спросил Вопнер сверху, в ограниченном пространстве его голос прозвучал чересчур громко.

– Более-менее то же самое, – ответил капитан. – Треск старой древесины.

Послышался новый вопль, за которым последовало низкое бормотание.

– Никакое это не дерево, – произнёс Вопнер. – Звуки живые.

Хатч бросил взгляд наверх. Программист замер в процессе калибровки одного из датчиков: карманный компьютер лежал в протянутой руке, указательный палец второй покоился на экране. Вид был до крайности нелепый – словно он указывал на свою ладонь.

– Слушай, не свети мне в глаза, будь добр! – произнёс Вопнер. – Чем быстрее прокалибрую эти долбанные сенсоры, тем скорее выберусь из этой задницы.

– Я знаю – ты просто хочешь вернуться на корабль до того, как Christophe присвоит себе твою славу, – шутливо заметила Бонтьер.

Она уже вернулась из очередного туннеля и теперь снова спускалась по лестнице.

Когда они приблизились к платформе на уровне минус сто футов, на глаза попалось нечто новое. До сих пор горизонтальные туннели, пересекающиеся с Колодцем, были грубыми и неровными, кое-как укреплёнными, некоторые частично обрушились. Но над этим туннелем, очевидно, поработали на славу.

Бонтьер устремила луч света в квадратное отверстие.

– А вот это, очевидно, часть Колодца, – сказала она.

– И каково его предназначение? – спросил Найдельман, вытягивая из мешка очередной датчик.

Бонтьер склонилась в туннель.

– Точно сказать не могу. Но только взгляните, как Макаллан воспользовался естественными трещинами в скалах для возведения тайника!

– Господин Вопнер? – позвал Найдельман, бросив взгляд вверх.

Некоторое время никто не отвечал. Затем Хатч услышал отклик Вопнера:

– Да?

Голос программиста прозвучал тихо, необычайно слабо. В свою очередь подняв голову, Малин увидел, что парень опёрся о лестницу футах в двадцати выше их, рядом с оставленным доктором флажком, и калибрует сенсор. Влажные волосы прилипли к щёкам, а сам программист дрожал.

– Керри? – спросил Хатч. – У тебя всё нормально?

– У меня всё замечательно.

Найдельман по очереди посмотрел на Бонтьер, затем на Малина. В глазах капитана зажёгся необычный огонёк нетерпения.

– Ему потребуется какое-то время, чтобы прокалибровать все установленные датчики, – сказал он. – Почему бы нам пока не рассмотреть это ответвление поближе?

Капитан перешагнул через щель между лестницей и туннелем, после чего помог остальным. Они оказались в длинном узком коридоре, быть может, футов пяти в высоту и трёх в ширину. Подобно самому Водяному Колодцу, он был укреплён массивными брусьями. Вытащив из кармана небольшой нож, Найдельман попытался вогнать его в дерево.

– Полдюйма идёт легко, а дальше – никак, – заметил он, выдёргивая лезвие. – Похоже, опасности нет.

Они осторожно продвигались вперёд, сутулясь под низким потолком. Найдельман часто останавливался, чтобы проверить брёвна на прочность. Туннель уходил вдаль ярдов на пятьдесят. Время от времени капитан останавливался и тихо присвистывал.

Устремив взгляд вперёд, Хатч увидел любопытную каменную нишу, футов пятидесяти в диаметре. Казалось, у неё восемь сторон, каждая из которых оканчивается аркой, поднимающейся к крестовым сводам. На полу в самом центре помещения – железная решётка, расплывшаяся от ржавчины. Под ней – яма, глубину которой и предположить невозможно.

Они постояли у входа в зал, с каждым вздохом поднимая в вонючий воздух всё больше тумана. Воздух резко ухудшился, и Хатч начал чувствовать лёгкое головокружение. Из-под решётки донеслись слабые звуки: перешёптывание воды, может быть, или просадка земли.

Бонтьер водила фонарём по потолку.

– Mon dieu [42] , – выдохнула она, – классический пример английского барокко. Быть может, чуточку грубоват, но его ни с чем не спутаешь!

Найдельман уставился в свод.

– Да, – сказал он, – здесь явно приложил руку сэр Уильям. Только посмотри – делится на три части. А рёбра свода? Потрясающе.

– Удивительно то, что всё это здесь, в сотне футов под землёй, – сказал Хатч. – Но для чего его построили?

– Думаю, – произнесла Бонтьер, – я бы сказала, у этого зала какое-то гидравлическое предназначение.

Девушка выдохнула облачко тумана в центр зала. Все трое смотрели, как оно плавно скользнуло к решётке, и затем его моментально всосало в бездну.

– Мы поймём, когда получим план всего этого, – сказал Найдельман. – А пока, давайте-ка установим два датчика здесь и здесь.

Он прикрепил датчики к стыку между камнями на противоположных концах зала, после чего поднялся и бросил взгляд на анализатор воздуха.

– Уровень углекислого газа повышается, – заметил он. – Думаю, не стоит здесь слишком задерживаться.

Они вернулись к главной шахте и обнаружили, что Вопнер их практичесски догнал.

– Ещё два датчика в комнате в конце туннеля, – сказал ему Найдельман, опуская флажок на пол ответвления.

У них над головой Вопнер, не поворачиваясь, пробормотал что-то неразборчивое, продолжая работать с КПК. Хатч отметил, что когда остаёшься стоять на одном месте, дыхание конденсируется в облачко тумана вокруг головы и становится плохо видно.

– Доктор Магнусен, – заговорил в рацию Найдельман. – Отчёт, пожалуйста.

– У доктора Рэнкина на мониторе несколько сейсмических аномалий, капитан, но ничего серьёзного. Может быть, это из-за непогоды.

Словно откликаясь на предположение, низкий рокот грома – бах! – слабым эхом прокатился по шахте сверху донизу.

– Ясно, – ответил Найдельман и повернулся к Малину и Изобель. – Двигаемся дальше и заканчиваем с датчиками.

И они снова принялись спускаться. Оставив позади платформу на уровне минус сто и приближаясь к основанию Водяного Колодца, Хатч почувствовал, что руки и ноги начинают дрожать от холода и усталости.

– Посмотрите, – сказал Найдельман, качнув фонарём. – Ещё один правильный туннель, прямо под первым. Без сомнения, это тоже часть изначального сооружения.

Бонтьер прицепила датчик к ближайшему стропилу, и они продолжили спускаться.

Внезапно Хатч услышал под собой резкий вдох, после чего Бонтьер негромко, но энергично, выругалась. Взглянув под ноги, Малин почувствовал, как ёкнуло сердце.