М. Ларина - Когда мы были взрослыми

– Может, и не нужны, только я их есть не стану, так и знай!

– Эврика, Колян! Давай их на моей сеструхе Аньке испробуем, – Кирилл мстительно улыбнулся. – Если с ней ничего не случится, тогда, значит, и нам можно похрустеть!

Колян не испытывал к Анне никаких чувств – ни положительных, ни отрицательных, но на эксперимент согласился, и сестру пригласили в комнату брата.

– Анька, – Кирилл был серьезен. – Хочешь леденцов? Колян принес!

Гость вспыхнул и незаметно, но чувствительно пнул Кирилла в бок:

– Что, что ты врешь?

Но Кирилл лишь язвительно хмыкнул и повторил:

– Ну что, будешь леденцы? А то мы их сами все сло паем!

Сладкоежка Анька покосилась на цветную коробоч ку и согласилась:

– Да буду, конечно!

Коробка была тут же вскрыта, и на свет появились леденцы двух цветов – красные и зеленые.

Анна сразу схватила несколько штук – и красных, и зеленых, но тут в дело вмешался Колян: он звонко хлопнул Аньку по руке, да так ловко, что на ладони у нее остались лишь две разноцветные конфеты, остальные весело раскатились по полу.

– Куда, жадина? Не видишь – нас здесь много, целых двое! Хватит с тебя и парочки.

Сестренка покраснела и выбежала из комнаты, а друзья остались ждать, что произойдет.

Ждать им пришлось недолго.

За дверью что-то стукнуло, послышались торопливые шаги – и в комнату вошла высокая девушка лет двадцати семи, смутно кого-то напоминающая.

Кирилл ойкнул и кинулся на балкон, словно желая там спастись от неожиданного явления, но девушка посмотрела на вздувшиеся шторы и властно сказала:

– Кирилл, а ну-ка иди сюда!

В это время Колян, бледный, как полотно, продолжал сидеть на тахте, не спуская глаз с вошедшей.

– Кирилл, у тебя что, слух отнялся? – девушка, а вернее сказать, женщина в расцвете лет, стояла посреди комнаты, задумчиво крутя в руке зеленый леденец. – Я же приказала тебе вернуться в комнату!

«Вот это да! – потрясенно думал Колян. – Ну и конфетки нам бабуля подвинтила – прямо невероятно, что такое может произойти на самом деле!»

Вошедшая Анна, а это была именно она, только повзрослевшая на много лет, удивленно глядела, как в комнату входил Кирилл.

А он боялся смотреть на пришелицу и потому решил войти задом.

– Тебе что было велено делать, а? – Анна говорила барским тоном, как будто ее брат был непослушным лакеем. – Тебе отец заниматься велел, а не с друзьями развлекаться, понятно? – глаза Анны метали молнии, и Коляну в таком гневном виде она даже нравилась.

– А ты давай собирайся домой, завтра в школе наговоритесь! Кириллу учиться надо, ты же его отвлекаешь на всякие пустяки, – сестра постепенно смягчилась и уже спокойнее продолжила: – Иди, иди, Николай, у тебя, наверное, тоже дома дела имеются!

– Ага, Анна Сергеевна, уже иду! – Колян взглянул на Кирилла, стоявшего с открытым ртом, и поднялся с места.

Анна положила в рот зеленый леденец и направилась к выходу из комнаты, и в это время Коляну показалось, что в комнате пахнуло теплым ветром, формы как-то странно расплылись и стали таять в воздухе – Анна точно становилась бесплотной, похожей на фею, только в окружении современного интерьера.

Это придавало всей сцене какой-то жутковатый оттенок современной сказки – Анна уменьшалась в размерах, а Коляну казалось, что он взлетает прямо над ней.

«Уж не схожу ли я с ума?» – подумалось Кольке, но нет, никто и не думал в этой комнате сходить с ума, просто наяву происходило самое настоящее чудо, и оттого мальчишке становилось только страшнее.

Вот Анна сделалась почти совсем невидимой, только возле двери колыхалась едва заметная, переливающаяся всеми цветами радуги фигурка, и вдруг все неожиданно пропало.

Вернее, исчезло волшебство – возле двери стояла та же самая маленькая Анька, только не по-детски бледная и с ужасом глядящая на брата.

Кирилл закрыл, наконец, рот и тупо глянул на Кольку:

– Что это, а?

– Откуда я знаю? – Колян тоже еще не пришел в себя.

– А где… она? – Кирилл не мог поверить, что его привычная ябедница-сестра, которая сейчас находилась рядом, и та властная женщина – одно и то же лицо.

– Да вон стоит, ты же не слепой! – Колян показал на Аньку, – она понуро ждала кары.

– Ага, – зловеще сказал брат, сжимая кулаки. – Ну, Чикита, иди-ка сюда!

– Довольно! – Колян схватил Кирилла за локоть. – Она не виновата!

– Не ви-но-ва-та? – изумлению Кирилла не было предела. – А кто же тогда… – он не успел договорить: Колян бережно встал, подошел к Аньке и вывел ее из комнаты.

– Иди к себе, подружка, мы уж как-нибудь сами разберемся!

Анька благодарно закивала, но так и не смогла пересилить свою натуру:

– А можно мне взять у вас несколько штучек?

– Нельзя! Ты же сама видишь – это тебе не монпансье, – Колян бережно завел сестру Кирилла в ее апартаменты и вышел.

– Все равно я ей устрою сладкую жизнь! – бушевал Кирилл. – На родного брата с такими словами – думала, на всю жизнь большой останется!

– И осталась бы, если б второй леденец не съела! – Колян собирал рассыпавшиеся конфеты. – Она его просто случайно проглотила, и тут – раз! и готово – все по-прежнему!

– Ты-то что обо всем этом думаешь?

– А думаю я, брат Кирюха, что бабка преподнесла нам такое, о чем мы с тобой даже и мечтать не смели! Ну, мечтать-то, может, и мечтали, но чтоб это наяву случилось – не верили. Так?

– Конечно! Ты что ли верил?

– Нет, я даже во сне такого не представлял! Мы теперь можем становиться взрослыми… ну, по заказу, вроде. Сжевал леденец – и тебе все можно и ничего не страшно, сжевал другой – и ты снова, какой был! – Колян восхищенно глядел на металлическую коробочку. – Давай по разику, а?

Кирилл молча взял одну конфету – она была красного цвета – и, зажмурившись, разгрыз.

В первые секунды ничего не произошло – хозяин комнаты сидел на тахте с зажмуренными глазами, точно ожидая удара, и Колян, глядя на него, в свою очередь торопливо проглотил леденец.

Вкус у него был – как и у множества других, съеденных Колькой в бессчетном количестве, – приторно-сладкий и чуть горьковатый. Леденец как леденец.

Коляну подумалось, что волшебными оказались только те, которые съела Анька, а остальные – просто самые обычные конфеты, но тут с ним стало твориться что-то странное.

Земля словно вырвалась из-под ног, и Кольке показалось, что он стоит на поверхности огромной карусели – так трудно было ему сохранять равновесие.

Мальчик присел, но ощущение не исчезло, а лишь изменилось – теперь это было похоже на аттракцион, будто бы Колян сидел на бешено вращающемся колесе обозрения. Вверх-вниз, вверх-вниз, как на палубе корабля в штормовую погоду.