Томаш Пациньский - Линия огня

Дед побледнел под слоем красного загара. Гневно засопел. До него дошло, что так она рявкнула на него впервые.

- Ты за словами-то следи… - прошипел он, еще не осознав того, что говорит. И тут же об этом пожалел.

- А что? – фыркнула девица. – Уже и сказать ничего нельзя?

Дед , смиряясь с ситуацией, покачал головой.

- Ничего ты не понимаешь.

- Ой, да понимаю я больше, чем тебе кажется. Отправляйся к ней, - повторила Матильда. – Я остаюсь.

Мороз внимательно поглядел на девушку. И понял, что решение неотвратимо.

  

- Курва мать, Квятек, - произнесла Матильда. Язык у нее уже начал заплетаться.

- Курва мать, - согласился капрал и почесал себя по груди.

Только этого, блин, не хватало, - неприязненно подумал он, - выслушивать такие вот признания. Не думал он, будто бы годиться в поверенные сердечных тайн.

- Он для тебя что-то значит? – спросил капрал еще до того, как прикусил себя в язык.

- Вот только нехрен тут пиздеть! – взбешенно прошипела Матильда, а потом совершенно неожиданно грустно усмехнулась. – Конечно же значит, - призналась она.

Она уже сказала, кем был для нее Дед Мороз. И что он для нее сделал, прежде чем полностью потерял ума ради волос цвета воронова крыла. Все время он о них трындел, и глаза при этом были такие масляные…

- Она бросит его, Квятек. – Матильда говорила тихо, неразборчиво. – Это ведьма. Злая и завистливая. И-эх, не нужно было мне тогда спешить. Вечно я слишком рано стреляла…

- Жалеешь? – продолжил он ее тему. Потряс почти что пустой бутылкой.

Матильда поглядела на капрала.

- Нет, не жалею, - сказала она через какое-то время. – В конце концов, в этом долбаном мире должны быть какие-то принципы, правда? Только это и остается.

Бывший капрал Квятковский, - который всегда считал себя неисправимым циником, с изумлением отметил, что соглашается с Матильдой.

- Нужно подождать, - тихо буркнул он. Парень был зол, он знал. Что не следует давать хорошие советы, вообще какие-либо. Но сдержаться не мог.

- Он к тебе вернется. Это когда его уже бросит. Поверь мне, девочка, я в бабах разбираюсь. – Квятек скривился, как будто бы вспомнил что-то неприятное. – А она именно на такую и походит.

Матильда задумчиво водила кончиком пальца по краю стакана.

- Не вернется, - тихо произнесла она. – Он не из тех, кто возвращается.

Потому что всегда умела его оттолкнуть, подумала она. Всегда ей хотелось указать ему его место. Потому что была уверена, что он останется. А вот теперь… Теперь сама все и похерила.

Матильда стиснула пальцы, так что побелели костяшки. Капрал схватил ее за запястье, осторожно забрал стакан. Успел до того, как стекло треснуло.

- Ты осторожнее, а не то покалечишься, - неодобрительно произнес Квятек.

Матильда расхохоталась.

- А может и следовало бы, - заметила она с иронией в голосе. – Ладно, наливай, если там чего-то еще осталось. И меняем тему.

Квятек выполнил ее просьбу. А осталось совсем немного, пальца на два.

- Да, и извини. – Складывалось впечатление, что Матильда начинает трезветь. – А то наслушалась…

- Проехали, - буркнул Квятек и чокнулся с Матильдой. – Выпьем, - сказал он. – И валим отсюда. У тебя есть куда идти?

Девушка в ответ усмехнулась. У нее имелся оплаченный бунгало, в который ей ни за что не хотелось возвращаться. Золотая кредитная карта. И маленький рюкзак, который сейчас лежал у стола. Это не было то сафари, о котором она бы мечтала всю жизнь, так что чемоданов не нужно было брать.

- Есть, - с улыбкой ответила она Квятеку. – К тебе.

Тот ничего не ответил. Как раз до него стало доходить, какую пиздюлину он получит от Борейко.

  

Бывший капитан скучал. И еще он прекрасно понимал, что все делают так же по причине занятия получше.

Нет, совершенно иначе он представлял до отвращения богатого человека. Довольно давно он пришел к выводу, что сам он к этому просто не пригоден. О чудо, точно такой же подход имелся и у Квятка.

Дурью они маялись всего лишь полгода. После длительного отпуска на красивых курортах, в окружении еще более красивых и всегда желающих женщин, до них дошло, как ужасно намучались они во время этого "отдыха". В жизни не было чего-то существенного, чего сами они не могли определить. Пока в конце концов, что у миллионеров в голове явно чего-то не хватает. А все по причине скуки.

Когда в один прекрасный день, обессиленные после целого дня пребывания у гостиничного бассейна, по самое не хочу накаченные гадкими, но соответственно дорогими спиртными напитками, они приняли единогласное решение. И это решение привело их вплоть досюда, в элегантный охотничий клуб в самом сердце дикой, как им казалось, Африки. Здесь должна была начаться их первая серьезная работа. Первый заказ для консультантов, которыми они сами решили стать. В конце концов, как повторяли они сами себе не раз, квалификации ведь у них имелись.

Борейко выругался про себя. Собственно, он убеждал себя в том, что работа в данной сфере имеет и свои отрицательные стороны. Сама операция – это, возможно, процентов десять времени. Остальные девяносто занимали разборки с клиентом, которым на сей раз была известная американская фирма. А еще ссоры с нечестными поставщиками.

Он выругался еще раз. Это было неприятным уроком, после которого он торжественно пообещал себе, что сразу же после этой операции они распространят свою деятельность и на поставки оборудования. В принципе, они могут себе это позволить, капитал и контакты у них имеются, а при случае, может, удастся чего-то и заработать.

На веранде скрипнули доски. Борейко молниеносно повернулся. Квятек опоздал, очень даже опоздал. Интересно, и что он скажет в свое оправдание, подумал капитан. Тут тебе, блин, не армия, тут приказы надо выполнять.

До Матильды доносились только лишь обрывки разговора, который велся приглушенными голосами. Только особо она к нему и не прислушивалась, выпитое спиртное наконец-то подействовало, и теперь у девушки кружилось в голове. Полулежа, она вытянулась на элегантном, покрытом кожей диване. Потом до Матильды дошло, что выбор этой позиции был не самой лучшей идеей: комната начала кружиться перед глазами. При этом она раздумывала, а удастся ли ей подняться. Или будет лучше сразу заснуть, чтобы на следующий день проснуться с чудовищным похмельем.

"Ты совсем охуел, Квятек". Это предложение повторялось чаще всего, хотя Борейко уже перестал орать – как в самом начале, когда в дверях бунгало увидел компаньона с висящей на его плече совершенно пьяной девицей. Матильде хватило твердости только на выход из клуба, ну а дальше капралу пришлось ее, скорее, тащить, чем вести.

Девушка бессознательно усмехнулась. А почему все это должно меня касаться, - подумала она. Ведь за дверь не выбросят, ребята порядочные. "Вечно беда с тобой" Ну какая еще беда?! Со мной?!