Томаш Пациньский - Линия огня

- Ну что, попустило тебя? – спросил он. – Послушай, я понимаю, что ей нелегко. Можно сказать, девица осталась на бобах…

Он иронически скривился, глядя сквозь растянутую в окнах москитную сетку на саванну, порыжевшие от солнца травы и запыленные баобабы. Бедная девица, подумал. Здесь он не хотел, чтобы его после смерти на стенке нарисовали. Ничего, он вернется, утешал он сам себя. Есть за чем. Если только будет куда.

- Борейко… - тихо начал капрал, как будто бы знал ход мыслей компаньона. – И вот скажи, я должен был ее оставить? Вот что ей сейчас делать?

Ха, если бы я знал, беспомощно размышлял капитан. Что за черт, что подобные вещи случаются именно с нами. В свою очередь, а нифига себе сукин сын из этого Морозова.

- А откуда мне знать! – громко и язвительно фыркнул он, только чтобы заглушить совесть. – Сначала пускай протрезвеет. Потом проплачется.

Тут ему вспомнились советы психолога из покрытых пылью времен, как он сам был склонным к неврозам трудным ребенком.

- И валит в подушку, - с издевкой произнес он. – Помогает, чест…

Закончить он не успел. Басовый грохот кольта в замкнутом помещении прозвучал оглушающе.

Следующие выстрелы прозвучали, когда они с капралом распластались на полу за перевернутым столиком. У Борейко имелась иррациональная надежда. Что толстая столешница из редкой тропической древесины заслонит их в случае чего.

А потом воцарилась тишина. Прямо в ушах звенело.

Капрал осторожненько выглянул из-за своего убежища за массивным предметом мебели. И тут же зашелся в диком, истерическом смехе.

Матильда таки вывалила в подушку. Всю обойму.

  

Перья летали по всей комнате, они кружили в потоках воздуха, образованных вентилятором, медленно вращавшимся под потолком. Девушка сидела с бледным и свирепым лицом. Пустая обойма упала на пол. Тут же Матильда с треском вогнала полную обойму в рукоятку. Затем перезарядила оружие.

И только потом улыбнулась.

- Ты прав, Борейко, - подтвердила она. – Это успокаивает.

Она подошла поближе. Дохнув, избавилась от перышка, прицепившегося ей к щеке. Капитан неуклюже вылезал из-за импровизированной баррикады.

- И что ты, курва, натворила… - простонал он, уже поднявшись. – А ты с чего ржешь?

Квятек катался по полу от смеха.

- Ой, не могу… - стонал он, держась за живот. – На кого ты, курва, похож…

Борейко ответил взглядом. И сам невольно усмехнулся. Все были обсыпаны перьями. Казалось, только что здесь произошла ужасная битва на подушках.

- Ну ладно, - бесцеремонно прервала их Матильда. Она уже не была похожа на пьяную. Только лишь покрытая обильным потом бледное лицо свидетельствовало о том, что еще недавно она шла шаг в шаг по опрокидыванию порций спиртного в себя с капралом, который был раза в два тяжелее ее.

- К делу, - сухо заявила она. – Посмеялись за мой счет, но на этом и конец. Хватит. Теперь послушайте, что я вам скажу.

Громадный пистолет она небрежно сунула за пояс шортов. И оружие несло на себе следы интенсивной эксплуатации, суда по вытертому воронению, как заметил Борейко. Девушка взяла рюкзак, вынула из него небольшую сумочку, взвизгнул замок-молния.

Какое-то время она копалась в содержимом, наконец вытащила ламинированный листок и подсунула его капитану под нос.

Тот нахмурил брови и наклонился, чтобы прочесть мелкие буквочки. Инстинктивно глянул на Матильду, сравнивая сканированную фотографию с оригиналом. Все совпадало и, говоря по правде, ничего другого он и не ожидал.

Капрал с любопытством заглядывал ему через плечо. Потом натянул на лицо ироничное выражение и свистнул.

- Ну что, Борейко, не ожидал?

Глаза капитана сузились, он даже не повернулся.

- Это будет "хьюи", - медленно сказал он. – А эта лицензия выдана на…

- Тебе что-нибудь говорит обозначение Bell-412? – сухим тоном перебила его Матильда. Она уже спрятала лицензию в сумочку. – Его называют Twin Huey ("близнец хььюи"), могу поспорить, не без причины.

Воцарившуюся на мгновение тишину прервали аплодисменты.

- Браво, девочка, - прокомментировал Квятек оскорбленное посапывание компаньона. – Ты знаешь, чего хочешь, и умеешь достичь этого. Борейко… - обратился он к приятелю, который все еще выдавливал из себя злость. – не мечи икру. У нас нет пилота, а эта девчонка нам прямо с неба упала. Ведь еще немного, и мы блядски опаздываем. Так что…

- А никто и не сказал, что нет, - не позволил ему закончить Борейко. – Быть может, слишком занятый закладыванием за воротник, ты его просто не заметил? Или он тебя видел, и пришел к выводу, что с кем-то подобным не станет лезть непонятно во что? Опять же, черт подери, сегодня у него был последний патрульный вылет перед отпуском. А ты же знаешь, какие тут у черномазых порядки; вдруг он вылетел с опозданием? Найдется, до завтрашнего утра время у него есть.

Матильда лишь усмехнулась, слыша последнее предложение. Она положила руку на плече капитана.

- А может, все же, послушаешь?

Несколько мгновений могло показаться, что капитан вот-вот взорвется. Вся эта ситуация ему уже осточертела, он уже проклинал про себя ту минуту, когда решил отказаться от скучной и обеспеченной жизни во имя каого-то чертова приключения. Осточертел и Квятек, на которого поглядывал сейчас с такой откровенной враждебностью, что капрал, пускай и толстокожий, почувствовал себя не в своей тарелке. А еще ему осточертела эта девица родом из преисподней, которпя сначала напилась наравне с капралом, потом заблевала ковер и начала пулять из кольта в подушку. А под конец еще и умничает.

- Ну ладно, - сказал он наконец, уже посчитав про себя до десяти. – Что ты можешь сказать?

Девушка отвела руку. Сделалась серьезнее.

- Нет у вас пилота. И не будете иметь, во всяком случае, именно этого и, по крайней мере, на какое-то время.

- Потому что? – взгляд капитана сделался жестким.

- Потому что я его сбила из пулемета. Сегодня утром. Вместе с его "газелькой". – Она тихо хихикнула. – Я сразу догадалась, что перед тем он летал на чем-то более тяжелом. Совершенно не мог пользоваться увертливостью. Как только ты сказал про ту 2лвадцать четверку", я сразу же ассоциировала.

Борейко помолчал.

- Он жив? – коротко спросил капитан. Он поверил сразу же, не усомнился в только что услышанной истории. Не после того, как заметил, что и взгляд Матильды неожиданно сделался тяжелым.

- Ты за кого меня принимаешь? – отшатнулась та. – Жив, даже не сильно и побился. Во всяком случае, из сбитой машины вылез сам. А чего это тебя так зацепило?

Их разговор перебило тихое ворчание.

- Потому что, если бы не он, то в данный момент мои кости грызли бы шакалы в пустыне, - буркнул Квятек. Он даже скривился, насколько высокопарно это прозвучало. – Или что там в той дыре привыкло обгрызать трупы…