Михаил Юдин - Охотничьи истории и не только

– Ты понимаешь, охота эта элитная и очень редкая в наших местах, – он затянул паузу и вопросительно глядел на меня, будто взвешивая все «за» и « против» .

–Есть у меня машина старенькая – « Жигули», шестерка. Надо двигатель перебрать. Сможешь помочь?

При этих словах перед моими глазами материализовалось лицо моего доброго товарища Сереги, который как раз около года назад организовал кооператив по ремонту автомашин.

– Я постараюсь, Александр Владимирович, но надо с моим другом переговорить сначала. Он как раз занимается ремонтом автомобилей. Какие условия по оплате?

– Запчасти мои, а работу берешь на себя.

– Хорошо, я поговорю с ним и к вечеру позвоню .

Дорога к гаражам, где Серега арендовал несколько боксов под ремонтные мастерские, пролетела незаметно и через час с небольшим я уже входил в один из боксов и жал испачканную маслом руку Сергея.

–Что случилось , Миш? Ты чего такой взъерошенный, опять в аварию попал или еще что случилось? – его добродушное лицо лучилось спокойствием и дружелюбием.

– Серега, тут такое дело… – я, сбиваясь и перескакивая с одного на другое, объяснил ему суть вопроса и свою просьбу.

– Двигатель перебрать, на шестерке? Так это денег стоит, работы там много, – затянул он свою песню.

– Серега, а не подскажешь, не припомнишь, кто тебе помог штучное ТОЗ-34 прямо в Туле купить, а? – я задиристо наскакивал и усиливал напор, – ты же сам охотник, должен понимать!

– Да, глухарь, конечно редкая птица, понимаю тебя,– он задумался и через несколько секунд продолжил:

– Слушай, а давай так: ты на глухаря, а я ему еще всю ходовую и рулевое с тормозами переберу, только он лицензию на кабана дает за это, предложи ему такой вариант. Если ему надо, то он согласится. У меня даже кое-какие запчасти на шестерку по ходовой имеются.

– Запчасти тоже его, а работа за твой счет?

– Ну , да, тот же расклад. Только чтобы без обмана, под твою ответственность. А то машину-то я сейчас делать буду, а кабан только осенью. Гоняйся потом по всему городу за ним…

– Договорились, Сереж. Под мою ответственность, если он согласится.

Через час я уже входил в кабинет охотоведа. Он заинтересовано посмотрел на меня и спросил:

– Ну, что молодой человек, какие вести вы принесли?

– Значит так, Александр Владимирович. Двигатель вам переберут, можете завтра загонять машину в ремонт, только есть еще небольшая просьба и предложение, – он заинтересовано и вопросительно посмотрел на меня и ободряюще кивнул подбородком.

– Товарищ мой тоже охотник и просит осенью лицензию на кабана, – и изложил Серегино предложение, – и прошу учесть, что ремонт вашего автомобиля делаем прямо сейчас, а кабан только осенью.

Он помолчал, посопел, видимо мысленно прощаясь с одним из кабанчиков, и сказал:

– А что, мне и ходовую давно перебрать надо, одним махом все и сделаем, договорились, ребята! Только не взрослый кабан будет, а подсвинок. Договорились?

–Выписывайте путевку на глухаря, договорились – я независимо откинулся на спинку стула.

– Ну, это, понимаешь, охота эта коммерческая и я напишу тебе записку к егерю, он в курсе всех дел и все будет в лучшем виде. Он вдруг быстро затараторил:

– Ток проверенный, птица токует, егерь проверял – отзвонился мне два дня назад, семь петухов токуют, я егерю позвоню, предупрежу его о твоем приезде. На листочке бумаги он черкнул несколько фраз, привожу их дословно – «Оплата произведена, один петух глухаря». Число и его подпись. Передал мне эту записку и пожелал удачи, в его словах и тоне уже не было прежнего чванства, а даже сквозила некая доверительность и свойскость.

Через неделю, в ближайшие выходные я был уже в пути. Дорога до указанного места пролетела быстро и вот уже через два часа я съезжал с плохо, но все же асфальтированной дороги на петляющую в лесу грунтовку. Дорожка была узкая и ветви деревьев то и дело цеплялись за бока машины, без конца впиваясь в боковые зеркала, хлестали по лобовому стеклу не давая расслабиться. Впрочем, обычных не проходимых луж и ухабов не было, дорога хоть и узкая, но вполне годная даже для моей восьмерки. Через пять-семь минут езды показалась небольшая поляна, на которой располагался егерский кордон. Навстречу мне со стороны дома неспешно вышли две собаки – серый кобелек западносибирской лайки и светло-пегая выжловка. Они дружелюбно обнюхали меня и начали активно проявлять интерес к моей нехитрой поклаже.

На стук закрываемых автомобильных дверей из дома показался и сам хозяин, мужчина лет шестидесяти с совершенно седой головой.

– Найда, Байкал! Уймитесь, нельзя! Улыбаясь, он подошел ко мне и представился:

– Николай Иванович.

– Михаил.

– Пойдем в дом Миша, эти оболтусы все равно не дадут спокойно поговорить.

Видно было, что он относится к собакам, как к малым детям, и они прекрасно чувствуют эту его снисходительность.

– Проходи в дом, не стесняйся. Вещей то у тебя не много совсем.

– Так, что за вещи, на один день ведь приехал, да и того меньше.

Я передал ему записку охотоведа, он взял ее в руки, как то брезгливо хмыкнул и прочитав, небрежно скомкал и сунул в карман.

– На глухаря значит, хочешь пойти? Раньше– то ходил, когда?

– Нет, Николай Иванович, в первый раз.

– Понятно, звонил он мне, предупреждал о твоем приезде, проходи в дом, знакомься с женой и располагайся, сейчас ужинать сядем.

Дом Николая Ивановича, вполне обычный для наших мест одноэтажный рубленый пятистенок с примыкающими к нему хозяйственными постройками и множеством дверей, ведущими из дома в сарай и помещение для коров и птицы. Так что, не выходя из дома можно было попасть в необходимые хозяйственные помещения.

Тепло и уют в доме обеспечивала здоровенная русская печь, выходящая своими сторонами в несколько комнат. Топилась она из сеней, обогревая и их. В доме пахло свежим хлебом и вымытыми полами.

Из горницы показалась не молодая женщина:

– Здравствуйте, с приездом, я Надежда Петровна.

– Михаил.

– Проходите Миша, не стесняйтесь, вот на этот диван вещи кладите, сейчас на стол соберу, ужинать будем.

Пока хозяева хлопотали по хозяйству, попросил разрешения осмотреть дом. Вы знаете, когда-то давно был в Костроме и около Ипатьевского монастыря есть под открытым небом музей деревянных крестьянских домов 16 века. Мне показалось, что в функциональности жилища и его строении ничего с тех пор не изменилось, различие только в наличии электричества. Так же дом напоминает большой корабль, соединяющий под одной крышей жилые и хозяйственные постройки, позволяющий не выходя на улицу в зимнее время проводить необходимые для существования действия. То есть концепция дома осталась практически неизменной. То же самое наблюдал позднее и в глубинке Вологодской области. Удивительно, но наши далекие предки, исходя из суровых климатических условий выбрали исключительно жизнестойкую и практичную модель жилища, которая с успехом применяется до сих пор. Талантливые люди были наши пращуры!