Владимир Залесский - Успех и признание

© Владимир Владимирович Залесский, 2016

ISBN 978-5-4483-5140-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В процессе подготовки и публикации книг о законах успеха, чтения книг, написанные успешными путешественниками, книг об успешных путешественниках, я обнаружил, что накопился материал, характеризующий тему «признание успеха».

Сформулировались и некоторые обобщения по этому вопросу. Этого материала и этих обобщений было недостаточно для написания задуманного очерка об успешности как культурном феномене. Возникла альтернатива: или (1) включить этот материал и эти обобщения в ранее задуманный очерк, еще не готовый, или (2) попытаться написать самостоятельный очерк, сделав акцент на теме «признание успеха».

(«Признание успеха» – это один из факультативных, необязательных составных элементов «успешности»).

Приняв во внимание законы успеха Генриха Шлимана «Публикуйся!» и Майкла Фарадея «Работай. Заверши. Опубликуй», я выбрал второй вариант (что не препятствует включению соответствующего материала и обобщений – при необходимости – в очерк об успешности как культурном феномене).

Таким образом, данный очерк посвящен теме «признание успеха».

Отметим, что рассматривается в данном очерке «успех» преимущественно индивидуальный.

Конечно, можно поразмышлять и порассуждать на тему: соотношение успеха коллективного (общественного) и успеха индивидуального. Но все же правомерна гипотеза, что именно массовая индивидуальная успешность является основой для успешности коллективной (общественной).

Предположим, что успех – успех конкретного индивидуума – стал фактом. Каково же отношение к этому факту со стороны социального окружения?

Примем во внимание, что длительное время – еще с первобытных времен – безопасность и пропитание обеспечивались для человека в формате коллективности, общественности, общинности.

Социальное окружение ничего не имеет против коллективного успеха. К индивидуальному успеху у социального окружения «эпохи общинности» отношение – неоднозначное. В каких-то случаях – одобрительное. Но неожиданный, не запланированный индивидуальный успех ставит под некоторое сомнение сложившуюся систему социальных связей, и, следовательно, может вызвать определенную отрицательную реакцию.

Косвенно эту тему затронул М. Горький, размышляя о судьбе тех, кто «пытается внести в жизнь деревни нечто от себя, новое». По мнению М. Горького, один из вариантов реакции на такую попытку – «деревня встречает недоверием, враждой и быстро выжимает или выбрасывает из своей среды. Но чаще случается так, что новаторы, столкнувшись с неодолимым консерватизмом деревни, сами уходят из нее» [Горький М.]. Можно полагать, что эти свои высказывания М. Горький распространял на период до 1917 года.

В какой-то мере эта тема, тема отношения социального окружения к индивидуальному успеху, характеризуется цитатой из очерка Е. Соловьева «Лев Толстой. Его жизнь и литературная деятельность».

«Один из таких обходов… Приходит Л. Толстой к Ивану Чурисенку, просившему себе каких-то кольев или сошек для того, чтобы подпереть свой развалившийся двор. Видит Толстой, что строение действительно никуда не годится, и Чурисенок рассказывает ему совершенно равнодушно, что у него в избе накатина с потолка его бабу пришибла. „По спине как колыхнет ее, так она до ночи замертво пролежала“. Толстой, думая облагодетельствовать Чурисенка, предлагает ему переселиться на новый хутор, в новую каменную избу, только что выстроенную по герардовской системе. „Я, – говорит, – ее, пожалуй, тебе отдам в долг за свою цену; ты когда-нибудь отдашь“. Но Чурисенок говорит: „Воля вашего сиятельства“, и в то же время прибавляет, что на новом месте им жить не приходится; а баба, та самая, что замертво лежала, бросается в ноги молодому помещику, начинает выть и умолять барина оставить их на старом месте, в старой развалившейся и опасной избе. Чурисенок, тихий и неговорливый, как большая часть наших крестьян, придавленных бедностью и непосильным трудом, становится даже красноречивым, когда начинает описывать прелесть старого места. „Здесь на миру место, место веселое, обычное; и дорога, и пруд тебе, белье, что ли, бабе стирать, скотину ли поить, – и все наше заведение мужицкое, тут искони заведенное, и гумно, и огородишка, и ветлы – вот, что мои родители садили; и дед, и батюшка наши здесь Богу душу отдали, и мне только бы век тут свой кончить, ваше сиятельство, больше ничего не прошу“. Что тут будешь делать? Нельзя же благодетельствовать насильно. Толстой отказывается от своего намерения и советует Чурисенку обратиться к крестьянскому миру с просьбой о лесе, необходимом для починки двора. К миру, а не к помещику приходится обращаться в этом случае потому, что Толстой отдал в полное распоряжение самих мужиков тот участок леса, который он определил на починку крестьянского строения. Но у Чурисенка на всякое дело есть свои собственные взгляды, и он говорит очень спокойно, что у мира просить не станет. Толстой дает ему денег на покупку коровы и идет дальше» [Соловьев Е. А.].

Какую роль в мотивации крестьянина, жившего в разваливающемся доме, и отказавшегося переселиться «на новый хутор, в новую каменную избу, только что выстроенную по герардовской системе» сыграли озвученные доводы (« прелесть старого места» ), а какую – РИСК, непривычность успешности в условиях общинного окружения? Об этом каждый может составить свое индивидуальное мнение.

В произведениях М. Горького о «дореволюционной жизни» фрагментарно разбросаны упоминания случаев травли индивидуумов (даже не всегда успешных, или – слегка успешных, чуть-чуть необычных) со стороны социального окружения.

И в дореволюционной России, и в иных странах существовали и иные культурные форматы – не только отторжение новаторов, но положительная на них реакция. Многие процессы – развитие торговли, промышленности, освоение новых земель, другие – были мотивированы стремлением достичь индивидуальной успешности.

Тем более, что на каком-то этапе развития цивилизации человек накопил культурный потенциал: в вопросах безопасности и пропитания освободился от общинной зависимости.

В мировой литературе этот культурный скачок отразился в книге Даниэля Дефо «Робинзон Крузо». Робинзон Крузо самодостаточен, он своими собственными силами создает свой индивидуальный мир и благополучно живет в нем. Один из вариантов датировки первой публикации «Робинзона Крузо» – апрель 1719 года. Уже началось освоение европейцами ранее неизвестных далеких заморских земель, уже состоялись длительные кругосветные плавания. Даниэль Дефо в своей знаменитой книге как бы обобщает уже полученный опыт и делает выводы: ДА МЫ МОЖЕМ! Однако до ПЕРВОГО одиночного трехлетнего кругосветного плавания (1895—1898) американского гражданина