Viktoria Pressman - Путем звезд

Патры, паром в Венецию. Я голодная и совсем без денег. С высокой температурой. Спасают таблетки Ставроса. На корабле доедаю кем-то оставленный обед и тырю булочки из ресторана. Едем медленно и с большой задержкой. Утром, проходя мимо ресторана, где, как я думала я незаметно подъедала чей-то обед, мне машет рукой пухлый миловидный грек в очках, сын священника, Константин. Он наваливает мне огромную тарелку мяса и картошки, поит кофе, а на прощанье дает денег, мажет мне руки ромашковым кремом и снабжает в дорогу хлебом и водой. Византия – любящая мать, прощается со мной. Корабль причаливает. Мы в Венеции. Какой отец когда сын попросит у него хлеба подаст ему камень? В мешочке с хлебом с крошками вперемешку лежат камушки с берега Эгейского моря. Сын вместе с хлебом получил камни))).

С высот взирал на меня лев Святого Марка. На площади меня чуть не склевали с потрохами голуби. А через какое-то время когда молодое вино с бутербродами устаканились в желудке, меня опять настигли эти приступы жуткой диареи, которые начались еще с утра, а виной тому была скорее всего вода, которую я пила из под крана на корабле. Причем приступы начались ровно тогда, когда меня почти оставила инфлюэнция с температурой, соплями, кашлем и тд. Диаррея же началась, а инфлюэнция закончилась тогда, когда я натощак выпила капель мира с чудотворной иконы Св Бесср и чудотворцев Косьмы и Дамиана. Капли эти сразу же подействовали. И слава Богу конечно. Ну так вот, диарея настигла меня с рюкзаком на плечах в самом центре Венеции. Я перемещалась по красивейшему городу Европы короткими перебежками между туалетами, впопыхах успевая выхватывать из окружающей картины кусочки вечной красоты и гармонии, заметить милый магазинчик или кабачок, улочку, фонарь, аптеку… и попытаться не забывать о Бродском))). ДА, мне конечно понадобилась аптека. После третьего забега в туалет, когда я чудом донесла содержимое своего кишечника до унитаза, я поняла, что без аптеки не обойтись… Да, и жесткая диета… просто необходима. В аптеке продавец, жеманный гомосексуалист безучастно выслушал мое «Проблем, СТРОНГ диарея!!!» и выдал иммодиум. «Две таблетки сразу. Потом по одной после каждого посещения ванны..»» Эта его деликатность действовала мне на нервы. Какая нафиг бафрум??? Меня несет как не знаю что, брандсбойт!!! Оч стронг диарея!!! Это поможет? Он кивнул, улыбнулся и еще раз повторил с тем же безучастным и жеманным видом: «После каждого посещения ванной комнаты….» Я вышла, сразу же приняла 2 таблетки, выдохнула и спокойно взглянула на прекрасный подсвеченный мост, я была рядом с Реальто. На меня с высоты взирал лев Святого Марка.

Такой же Лев взирал на меня и в Лиссабоне, почти что год спустя, когда позади было пройдено несколько настоящих дорог: Альпийская часть дороги древних франков, французский и каталонский путь Камино Сантьяго, в рюкзаке лежала Компостелла и паспорт пилигрима, наполненный штампами, и все казалось невероятным, сказочным и возможным. После 1000 км пути я была под покровом Святого Иакова, ракушка накрывала мою главу от злых ветров. А впереди ждал меня Иерусалим.

Путник пренепременно бывает вознагражден за свое терпение и веру.. Просто он не может не идти. Он бывает вознагражден за терпение и отвагу, но он не ищет награды. Он не ропщет, он всегда благодарит. Он ищет ДОРОГУ. И дорога САМА НАХОДИТ ЕГО.

Кто мы? Вестники, предвозвестники, свидетели последних времен, топчущиеся у закрытых врат Храма Гроба Господня в ожидании Пасхальной литургии, которая не начнется? Кто мы, – застрявшие в междуречье, междустрочье, невидимки последних дорог, тайных прорезей истины..Видевшие свет не-вечерний?, вошедшие дважды в одну реку… Мы, успевшие краешком сердца вкусить последние крупицы утекающей истины, ускользающей любви, искрящейся, слепящей глаза красоты вечного образа, который смотрит в сердечные очи, пробиваясь сквозь бреши, сквозь пустоты, сквозь груды мусора…

Мы передвигаемся потаенными тропками, не болтаем лишнего, корректируем линию судьбы, путаем следы, меняем лица, имена, пускаем пыль в глаза, иногда, запутывая других вдруг сами запутываемся, но Путь выводит нас на правильную дорогу, звезда указывает вектор, мы отрясаем с себя пену дней и паутину лжи, и двигаемся дальше.

«Помнишь, когда ты входила в пустой город, на небе серпом молодая Луна, на площади средневековой журчала вода, ты налила в кружку ледяной глоток, – вокруг ни души, горы дышат из темноты надвигающейся сыростью. Я встречал тебя, пилигрим, ты был не один, ты была не одна в том городе без людей. Иногда, правда, ты не искала Меня, ты искала окольных путей и просила бессмертия, готовая умчаться в беспросветную ночь со стаей волков или припасть к бурной златогривой реке в надежде обрести силу и вечную юность души, а еще ты просила кого-то в день солнцестояния, ты просила о доме, и вот словно как на ладони, свершилось все, но затем обернулось ехидной. Ты в скитаньи опять, мой пилигрим, Я как и прежде встречаю тебя на пустых улицах старого городка где-то в Галлии. В дни великого Поста. Ты ведь знаешь, мой друг, наше сердце с тобой высоко в горах.»

А в горах, говорят, уже снег. Турин. Последний пункт перед восхождением, перед прыжком в пропасть. Назад дороги нет. Здесь, в Турине, начинается один из древних путей, Via Francigena – так ходили пилигримы много веков назад из Кентербери в Рим или наоборот. Дорога древних франков. Время королей. Китайцы снаряжают меня в путь. На последние деньги я покупаю перчатки и кроссовки, пахнущие одинаково, а именно низкокачественным китайским дерьмом, созданным тысячами маленьких трудолюбивых ручек, – это вся моя экипировка.

«Обычный горожанин», похожий на пастора Шлака, наверняка профессор или просто нормальный интеллигентный житель Турина, рядом с которым чувствую себя неотесанной дурой, объясняет как пройти к Туринской плащанице. От него я узнаю, что, оказывается «Иоанн Креститель – покровитель Турина». Иоанн Креститель, первый пустынник, открывший тайну покаяния. Ну а потом в путь. Язык Божий – силентиум. Поздним вечером автобус привозит меня в Суса (Валле ди Суса), откуда я намереваюсь начать свое пешее паломничество по стопам древних пилигримов. Надо всегда искать собор, отправную точку, Царство Небесное, а все остальное будет логически достраиваться до полной картины. У врат Сан Джусто, собора 1068 года под солнечными часами меня благословляет католический священник. «Аугури». Да, когда-то дороги разветвились, 1054 год, когда официально католики и православные пошли разными путями в Царство Троицы. Мы стояли на распутье, у собора, построенного как раз после разделения, и католический священник благословлял меня, православного пилигрима на паломничество. Тайная, сокрытая от глаз заезжих поверхностных туристов Европа, паломнические пути, намоленные дороги, сходящиеся в сердце, опутанном терновым венцом. Дороги все еще пылают, странники и пилигримы все еще идут, уподобляются апостолам, храбрые сердца все еще горят любовью, как и глаза. Млечный путь освящает путь во славу Твою, Господи. Пока вертится Земля, пусть сверкают дороги, пока еще есть живая вода, пусть гудят небеса.