Люттоли - Д'Арманьяки

Словно почувствовав её, незнакомец обернулся.

Да… нетрудно было понять Мирианду, ибо незнакомец обладал такой красотой и физической притягательностью, что мог кого угодно влюбить в себя, при этом, не прикладывая ни малейших усилий. Глубокая печать грусти, отражённая на его лице, застывшая в его светло зелёных глазах, придавала ему некую таинственность и особое очарование.

При виде Мирианды, Санито де Миран, легко поклонился. Когда он выпрямился, на его лице мелькнула тень отчуждения, которая не укрылась от Мирианды.

– О, прошу вас сеньор, – голос Мирианды слегка дрожал, когда она заговорила с тем, кто стал для неё дороже самой жизни, – прошу вас, не принимайте мою настойчивость за попытку навязать вам что-либо. Я пришла единственно из-за того, чтобы попросить прощения за моего кузена. Прежде, чем предлагать мою руку, следовало спросить вас, какие чувства… – у Мирианды, словно комок застрял в горле при этих словах, но она справилась с собой ценой огромных усилий и продолжала почти ровным голосом, – какие чувства испытываете по отношению ко мне – вы. Простите ещё раз и позвольте надеяться, что у вас не останется по отношению к нам, неприязни или неловкости.

По мере того как она говорила, взгляд де Мирана стал меняться. Он с участием смотрел на Мирианду. И едва она повернулась, чтобы уйти, раздался его голос, тихий и мягкий.

– Это я должен попросить прощения, сеньора!

Мирианда резко обернулась и живо возразила;

– Нет сеньор!

– Вы страдаете, я вижу!

– Вы ошибаетесь!

– Вы лжёте сеньора, ибо я вижу ваши страдания, так же ясно, как читаю в ваших глазах и вашем сердце…

– Что вы себе позволяете? – раздался резкий голос герцога Барского, который не выдержав, вышел вслед за кузиной и слышал слова де Мирана, но истолковал их по своему.

– Как смеете вы упрекать мою кузину во лжи? Вы дважды оскорбили кузину, вам нет прощения… доставайте шпагу сеньор, и мы посмотрим, настолько ли хорошо вы умеете орудовать ею, или же лишь ваш язык способен на уколы.

Герцог Барский выхватил из ножен шпагу, занимая позицию. К нему бросилась Мирианда.

– Кузен, клянусь вам, вы ошиблись…

Отойдите кузина, клянусь честью, этот наглец ответит мне за все – вскричал разгневанный герцог, одной рукой отодвигая Мирианду, которая стояла между ним и де Мираном, – доставайте шпагу сеньор или клянусь честью я подумаю, что вы испугались…

Возле них начала собираться небольшая толпа матросов. Мария Анжуйская, привлечённая шумом вышла из каюты и стала свидетельницей вызова, который бросил де Мирану – её брат. Никто не заметил в пылу назревавшей ссоры появление высокорослого человека. Человек, обладающий довольно внушительным ростом и сложённый словно Геркулес, был отвратительно уродлив. Лицо этого человека, являлось сплошным месивом, ибо несколько десятков глубоких шрамов придавали ему столь чудовищный вид, что оно могло внушить ужас, даже самому смелому человеку. К тому же, он обладал всего лишь одним глазом. Вместо второго зияла белая пустота, отчего его лицо внушало ещё больший ужас. Так вот этот человек незримо появился рядом с де Мираном, словно его ангел хранитель. Но никаких слов он не изрёк, ожидая, что ответит сам де Миран. И тот ответил.

– Сеньор! – с уважением в голосе ответил де Миран, обращаясь к герцогу Барский, – я прошу прощения за мои слова. Клянусь вам, что вы неправильно истолковали их истинный смысл.

– Доставайте шпагу! – закричал герцог, – с меня хватит разговоров.

– Прошу прощения сеньор, но я не стану с вами драться, что бы вы обо мне не думали. Я извинился перед вашей кузиной, если этого недостаточно, я ещё раз попрошу прощения.

– Вы трус! – закричал ему в лицо герцог Барский.

Рука де Мирана не произвольно схватилась за шпагу. В глазах на мгновение вспыхнул мрачный огонь, но тут же погас.

– Считайте, как вам угодно сеньор!

Де Миран отвернулся от герцога и вновь стал рассматривать горизонт.

Небольшая волна накрыла корабль. Все вокруг задвигались, хватаясь за предметы, способные удержать их на месте.

– Боже кузина и такое ничтожество внушило вам такие возвышенные чувства? – Герцог Барский сопроводил свои слова презрительным взглядом в сторону де Мирана. – Пойдёмте отсюда и послушайтесь доброго совета кузина – забудьте этого ничтожного труса.

Де Миран резко обернулся. Взгляд его вспыхнул таким мрачным огнём, что присутствующие неосознанно стали отступать назад.

– Остерегитесь ещё раз повторить это слово сеньор!

В его голосе слышалось нечто такое, что не позволило герцогу далее оскорблять де Мирана.

Герцог повернулся и пошатываясь от качки, направился в свою каюту. Мирианда хотела заговорить с де Мираном, но он вновь отвернулся, и ей ничего не оставалось, как последовать вслед за герцогом Барским и Марией. В каюте их ожидала обеспокоенная королева.

– Что произошло, хотела бы я знать? – в упор, глядя на сына испытывающим взглядом, спросила она.

– Ничего матушка, ровным счётом ничего! – ответствовал герцог Барский.

А на корме, великан, которого отныне мы будем называть Коринет, единственным глазом, в котором читалось одобрение, поглядывал на де Мирана.

– Я поступил так, как считал правильным, – не оборачиваясь к нему, обронил де Миран.

– Я знаю! – Коринет обладал весьма грубоватым голосом.

Де Миран молча кивнул головой, а чуть погодя, вглядываясь в бескрайний горизонт, прошептал:

– Завтра утром, мы будем во Франции! Мы будем дома!

Около восьми часов утра следующего дня, фрегат принял на борт лоцмана и через два часа без всяких осложнений пришвартовывался в порту Марселя. В порту стояли десятки судов, тысячи людей сновали по пристани, отчего её вид больше напоминал муравейник. Сотни разнообразных товаров грузились и разгружались на корабли. Пристань была забита грудами бочек и мешков. Среди всего этого шума и беспорядка, де Миран и Коринет сошли на берег. Благо, они приехали налегке, почти без багажа, чего нельзя было сказать о королевской семье. Им понадобилось около четырёх часов, чтобы слуги вынесли весь багаж с корабля и погрузили его в кареты.

Де Миран, не мог уехать, не выразив благодарности королеве, которая милостиво разрешила ему плыть на корабле. По этой причине, он вместе с Коринетом, стали дожидаться появление королевы Кастилии, дабы поблагодарить и попрощаться с венценосной особой.

Де Миран нашёл укромное местечко на пристани. Устроившись на мешках среди груды бочек, неподалёку от места, где шла разгрузка корабля, он, чтобы занять время, стал следить за работой портовых рабочих, которые по широкому трапу закатывали тяжеленные бочки на борт одного из кораблей. Около часа его занимало это занятие, но потом всё изменилось. Внимание Де Мирана привлекли два человека среднего возраста. Они стояли в пятидесяти шагах от места, где он сидел, и смотрели так же как он, на разгрузку корабля, с которого он сошёл. Оба человека носили форму копейщиков, а Андреевские кресты на плащах ясно указывали на принадлежность этих людей к Бургундскому дому. Они оживлённо разговаривали, стоя возле кареты, у которой была отворена дверца. Один из двоих носил отличия капитана копейщиков. Де Миран не сводил с них взгляда, который мрачнел всё более и более. Разглядывая пристально капитана бургундских копейщиков, де Миран неожиданно напрягся, словно что-то вспоминая, а потом вскочил с места, словно собираясь бежать к нему, но был остановлен могучей рукой своего спутника.