Публий Назон - Элегии и малые поэмы

В первый раз я погиб, когда был отправлен в изгнанье, —

То была первая смерть, горшая смерть для меня.

55 Ныне, о жен образец, коль сможешь — но сможешь едва ли, —

Радуйся только, что смерть муки мои прервала.

Можешь одно: облегчать страдания мужеством сердца —

Ведь уж от бедствий былых стала ты духом тверда.

Если бы с телом у нас погибали также и души,

60 Если б я весь, целиком, в пламени жадном исчез!

Но коль в пространство летит возвышенный, смерти не зная,

Дух наш и верно о том старец самосский учил, [577] Старец самосский — см. прим. к «Фастам», III, 153.

Между сарматских теней появится римская, будет

Вечно скитаться средь них, варварским манам чужда.

65 Сделай, чтоб кости мои переправили в урне смиренной

В Рим, чтоб изгнанником мне и после смерти не быть.

Не запретят тебе: в Фивах сестра, потерявшая брата,

70 Похоронила его, царский нарушив запрет.

Пепел мой перемешай с листвой и толченым амомом

И за стеной городской тихо землею засыпь.

Пусть, на мрамор плиты взглянув мимолетно, прохожий

Крупные буквы прочтет кратких надгробных стихов:

«Я под сим камнем лежу, любовных утех воспеватель,

Публий Назон, поэт, сгубленный даром своим.

75 Ты, что мимо идешь, ты тоже любил, потрудись же,

Молви: Назона костям пухом да будет земля!»

К надписи слов добавлять не надо: памятник создан, —

Книги надежней гробниц увековечат певца.

Мне повредили они, но верю: они и прославят

80 Имя его и дадут вечную жизнь их творцу.

Ты же дарами почти погребальными маны супруга,

Мне на могилу цветов, мокрых от слез, принеси, —

И хоть огонь превратил мое тело бренное в пепел,

Благочестивый обряд скорбная примет зола.

85 О, написать я хотел бы еще, но голос усталый

И пересохший язык мне не дают диктовать.

Кончил. Желаю тебе — не навеки ль прощаясь — здоровья.

Ты, кем и прежде я дорожил, — чью давнюю дружбу

В злой проверил час, в горьком паденье моем!

Слушай меня и верь умудренному опытом другу:

Тихо живи, в стороне от именитых держись.

5 Тихо живи, избегай, как можешь, знатных и сильных,

Их очагов огонь молнией грозной разит!

Пользы от сильных мы ждем. Но уж лучше и пользы не надо

Нам от того, кто вред может вдвойне причинить.

Райну с мачты спустив, спасаются в зимнюю бурю,

10 Чем на больших парусах, лучше на малых плыви.

Видел ты, как волна кору качает на гребне,

Как уходит вглубь с грузом подвязанным сеть?

Остерегли бы меня, как тебя сейчас остерег я, —

Верно, я и теперь в Городе жил бы, как жил!

Коего сам я лишен. Будь же здорова, прости!

15 Был я доколе с тобой и плыл под ласковым ветром,

Благополучно мой челн несся по глади морской.

Это не в счет, коли ты на ровном падаешь месте:

Только коснулся земли, на ноги встал и пошел!

А бедняк Эльпенор, упавший с кровли высокой, [578] Эльпенор — кормчий Одиссея, спросонья упавший с крыши дома Цирцеи.

20 Перед своим царем тенью бессильной предстал.

Или меж тем как Дедал на крыльях парил безопасно,

Передал имя свое водам бескрайним Икар.

А почему? Летел тот повыше, этот пониже,

Хоть и оба равно не на природных крылах.

25 Верь мне: благо тому, кто живет в благодатном укрытье,

Определенных судьбой не преступая границ.

Не возмечтал бы глупец Долон о конях Ахиллеса,

Разве остался б Эвмед к старости лет одинок?

Сына Мероп не видал бы в огне, дочерей — тополями,

30 Если б отца Фаэтон в нем не гнушался признать.

Так берегись и ты возноситься слишком высоко,

И притязаний своих сам подбери паруса.

Ног не избив, пройти ристалище ты ль не достоин,

Мне не в пример процветать благоволеньем судьбы!

35 Верностью и добротой заслужил ты это моленье,

Неколебимой ко мне дружбой во все времена.

Видел я, мой приговор ты встретил так сокрушенно,

Что едва ли в тот час был я бледнее тебя.

Видел, из глаз твоих мне на щеки падали слезы,

40 Пил я с жадностью их, пил заверенья в любви.

Сосланного и теперь защитить ты пробуешь друга,

Ищешь, чем облегчить необлегчимую боль.

Зависти не возбудив и славой не взыскан, в довольстве

Мирно век доживай, с равными дружбу води,

45 И в Назоне люби то, чего не коснулось гоненье, —

Имя: Скифский Понт всем остальным завладел.

Эти простертые под эриманфской Медведицей земли [579] Эти простертые… — некоторые издатели Овидия считают, что с этой строки начинается отдельная элегия.

Не отпускают меня, выжженный стужею край.

Дальше Босфор, Танаис, Киммерийской Скифии топи, [580] Босфор — здесь Босфор Киммерийский — Керченский пролив.

50 Еле знакомые нам хоть по названью места;

А за ними — ничто: только холод, мрак и безлюдье.

Горе! Как близко пролег круга земного предел!

Родина так далеко! Далеко жена дорогая,

Все, что в мире ценил, чем дорожил — далеко!

55 Отнято все, но так, что, хотя рукой не достанешь,

Отнятое могу видеть очами души!

Вижу мой дом, и Рим, и в подробностях каждое место,

Вижу все, что со мной в этих случалось местах,

Образ жены встает так явственно перед глазами,

60 Нам и горечь она, и утешенье дарит:

Горько, что не со мной, утешно, что не разлюбила

И что бремя свое, твердая духом, несет.

Также и вы, друзья, живете в сердце поэта,

С радостью по именам он перечислил бы вас,

65 Да не велит осмотрительный страх: сегодня, пожалуй,

Мало кого соблазнит в песню Назона попасть.

Раньше наперебой домогались, за честь почитали,

Если в моих стихах имя встречали свое.

Но поскольку сейчас эта честь не совсем безопасна,

70 Вас не стану пугать и назову про себя!

Скрытых друзей не выдаст мой стих, уликой не будет, —

Кто нас тайно любил, тайно пусть любит и впредь.

Все же знайте: здесь, на краю земли, неизменно

Вас я в сердце своем и разлученный ношу.

75 Пусть же каждый из вас облегчит мою долю, чем может,

Руку павшему в прах пусть не откажет подать.

Счастья желаю вам постоянного — чтобы вовеки

Не довелось вам, как мне, помощи скорбно молить,

В путь! Передайте привет, торопливые строки, Перилле: [581] Перилла — лицо неизвестное.

Верный посланец, письмо, к ней мою речь донеси.

Верно, застанешь ее сидящей близ матери нежной

Или меж книг, в кругу ей дорогих Пиэрид.

5 Всякий прервет она труд, о твоем лишь узнает прибытье,

С чем ты, спросит тотчас, как я в изгнанье живу?

Ей отвечай, что живу, но так, что не жить предпочел бы,

Что затянувшийся срок бед не уменьшил моих.

Хоть пострадал я от Муз, однако же к ним возвратился,