Квинт Гораций Флакк - Римская сатира

Там, где стовратных развалины Фив и где раздаются

Из раздвоенной фигуры Мемнона волшебные звуки [389] ...волшебные звуки . — Колоссальная статуя Аменхотепа III, именовавшаяся в древности Мемноном (сыном Зари), каждое утро издавала певучий звук, производимый теплым воздухом, выходящим из трещин в статуе. ;

Здесь поклоняются кошкам, там рыбе речной; города есть

С культом собаки. Никто не почтит лишь богиню Диану.

Лук и порей там нельзя осквернять, укусивши зубами.

10 Что за святые народы, в садах у которых родятся

Этакие божества! Не берут там в пищу животных

С шерстью: зарезать козленка грехом почитают в Египте.

Вот человечину можно там есть. Когда о подобном

Деле Улисс рассказал опешившему Алкиною

После обеда, он, может быть, вызвал и гнев и насмешку,

Как пустомеля и враль. «И никто его в море не сбросит,

Хоть и достоин он сам настоящей свирепой Харибды,

Он, сочинитель и всех лестригонов и диких циклопов!

Право, по мне, вероятней и скал Кианей столкновенья,

20 Сцилла и даже мехи, надутые бурями, или

Что Эльпенор и гребцы захрюкали, свиньями ставши

От незаметных ударов прута волшебной Цирцеи.

Верно, считал он феаков народом пустоголовым!»

Так кто-нибудь справедливо сказал бы, оставшийся трезвым,

Или же тот, кто немного еще потянул из коркирской

Урны: свидетелей нет, — разглагольствовал он в одиночку.

Мы же о диве таком поведать хотим, что недавно,

В консульство Юнка, у стен раскаленного Копта случилось, —

О преступленье толпы, пострашнее старинных трагедий:

30 Пересмотри их со времени Пирры, — у трагиков вовсе

Не совершает народ никакой преступлений. Послушай,

Чем показало себя одичание нашего века.

Между соседней Тентирой и Омбом доселе пылает

Пламя старинной вражды: их древняя распря бессмертна,

Неизлечимою раной горя, и крайнюю ярость

С той и с другой стороны проявляет толпа, потому что

Местности обе божеств ненавидят соседних, считая

Правильной веру в своих лишь богов. Но случилось, что праздник

В Омбе справлялся, вожди их врагов порешили придраться

40 К случаю, чтобы другим испортить веселый и светлый

Праздничный день и пиры, когда возле храмов роскошно

У перекрестков накрыты столы и постелено ложе

Денно и нощно, так, что иной раз даже седьмые

Сутки его застают приготовленным. Правда, Египет

Груб, но по роскоши, сколько я сам замечал, не уступит

Эта толпа дикарей пресловутому граду Канопу,

Кроме того, ведь легко одолеть захмелевших соседей:

Их языки заплелись, все шатаются, пляшут мужчины,

Черный играет флейтист, благовонный разносится запах,

50 Всюду цветы, и народ себе лбы украшает венками.

Злоба голодная тут разгорается, страсти бушуют:

Ругань сперва начинает звучать, как сигнал для сраженья,

С криком ужасным потом сшибаются, вместо оружья

Руки пускаются в ход: у немногих не свернуты скулы,

Чуть ли не все повредили носы среди этакой свалки.

Скоро уж видны везде и повсюду разбитые лица,

Черт не узнать, из разорванных щек торчат уже кости

Голые, и кулаки измазаны кровью глазною.

Сами ж они почитают игрой это дело и детской

60 Схваткой: у них под ногами совсем не валяется трупов.

Правда, к чему столько тысяч дерутся толпой — и убитых

Нет между ними? Но вот свирепее натиск, и стали

Шарить рукой по земле, поднимать и швыряться камнями —

Самым обычным оружьем при бунтах, — хотя не такими

Тяжкими, как поднимал и Турн и Аякс Теламонид

Или каким Диомед бедро раздробил у Энея:

Камни у них таковы, чтобы выдержать правой рукою,

Что уступает деснице героев, — рукой современной.

Наш-то ведь род измельчал еще и при жизни Гомера.

70 Ныне земля производит все мелких да злобных людишек:

Глянет на них кто-нибудь из богов — и смешно и досадно.

От отступленья вернемся к рассказу. После того как

Лагерь один, получив подкрепленье, решается взяться

И за оружие, бой начинают, стреляя из луков;

При наступлении тех, что в Тентире живут, по соседству

С пальмовой тенью, бежать пустились поспешно омбиты.

Падает кто-то из них, убегая в крайнем испуге,

И попадается в плен. Разрубают тело на части

Мелкие, чтоб одного мертвеца хватило на многих;

80 И победители съели его, обглодали все кости,

Даже в кипящем котле не сварив, не втыкая на вертел:

Слишком им кажется долгим огня дожидаться, немедля

Труп пожирают сырой, находя наслаждение в этом.

Радостно даже, что эта толпа огня не сквернила,

Что Прометей земле подарил, похитивши с высей

Неба. Стихию поздравить могу, и, наверно, стихия

Рада. Но кто уже смог человечьего мяса отведать,

Тот никогда не едал другого охотней, чем это,

Ибо при зверстве таком не допрашивай, не сомневайся,

90 Первая глотка познала ли вкус, и последний познал ли

Тот, что руками водил по земле — попробовать крови,

После того как все тело уже уничтожено было.

Баски (молва такова), было время, жизнь сохраняли

Пищей такой; но они не пример: у них была крайность

В годы войны, к ним Судьба была зла, доведя до последней

Страшной нужды при долгой осаде [390] ...при долгой осаде . — Речь идет о городе басков Калагурры, осажденном римскими войсками в 72 г. до н. э. . Ведь самый образчик

Этой ужасной еды, о которой сейчас говорится,

Жалости просто достоин, и те, о которых сказал я,

Всяких наевшися трав и всяких животных, к чему лишь

100 Ни понуждали мученья пустого желудка, — когда уж

Сами враги сожалели их, бледных, худых, истощенных, —

Жрали от голода тело собратьев, готовые даже

Грызть и свое. Да и кто из людей, из богов отказался б

Их животы извинить, претерпевшие жуткие муки?

Им бы могли простить даже тени тех, кого трупы

Ели несчастные баски. Нас лучше наставят Зенона

Правила: вовсе не все, полагают они, можно делать

Ради спасения жизни. Но стоики разве кантабры,

Да особливо еще в старину, при древнем Метелле?

110 Греков Афины [391] Греков Афины и наши (то есть Рим) — греческая и римская культуры. и наши доступны теперь всем народам,

Галлия стала речистой и учит юристов британских,

Даже на Фуле идут разговоры о ритора найме.

Всё ж благородны и баски, и полное есть оправданье

Равному в доблести им, но несчастному больше, Сагунту.

Ну, а Египет жесточе еще алтарей Меотиды,

Если ты даже считаешь правдивым преданье поэтов:

Та уроженка Тавриды, что святопреступную жертву

Изобрела, закалила людей — но большего страха,

Чем умереть под ножом, ее жертва не знала. Какой же

120 Случай египтян подвиг? Что за голод, какое оружье,