Array Гомер -  Античная лирика

И конями рукой правит искусною.
В бой вступил Мерион [705] Мерион — герой Троянской войны. . Фурией взмыл, летит:
Вот он, бешеный, вот — ищет в бою тебя
Сам Тидит [706] Тидит — Диомед, сын Тидея, одни из героев Троянской войны. , что страшней отца.

Как в ложбине, вдали волка завидя, мчит,
Вкус травы позабыв, серна стремительно,
Так, дрожа, побежишь, еле дыша, и ты, —
Это ли обещал любви?

Долгий гнев кораблей, силы Ахилловой, —
Илиону продлит срок перед гибелью:
За зимою зима… Испепелит дотла
Огнь ахеян златой Пергам.

Мать страстная страстей людских,
Мне Семелы дитя [707] Семелы дитя — Вакх. — бог опьянения,
И разгула веселый час
Позабытой любви сердце вернуть велят.

Жжет мне душу Гликеры [708] Гликера — прославленная гетера, современница Горация. О ней он упоминает в нескольких одах. блеск, —
Ослепительней он мрамора Пароса,
Жжет дразнящая дерзость, — глаз
Отвести не могу от обольстительной.

Обуян я Венерой: вмиг
С Кипра вихрем ко мне [709] С Кипра вихрем ко мне… — Кипр — любимое местопребывание Венеры. — и не опомниться…
Где там скифы! Какой там парф
Скакуна горячит в бегстве обманчивом!

Дерна, мальчики, листьев мне,
Мирта, лавров сюда! Мирры, двухлетнего
В чаше жертвенной дать вина!
Жертва склонит любовь быть милосерднее.

Будешь у меня ты вино простое
Пить из скромных чаш. Но его недаром
Я своей рукой засмолил в кувшине
В день незабвенный,

В день, когда народ пред тобой в театре
Встал, о Меценат, и над отчим Тибром
С ватиканских круч разносило эхо
Рукоплесканья.

Це́кубским вином наслаждайся дома
И каленских лоз дорогою влагой, —
У меня же, друг, ни Фалерн, ни Формий
Чаш не наполнят.

Пой Диане хвалу, нежный хор девичий,
Вы же пойте хвалу Кинфию, юноши,
И Латоне любезной!
Всеблагому Юпитеру!

Славьте, девы, ее, в реки влюбленную,
Как и в сени лесов хладного Алгида,
В Эриманфские дебри,
В кудри Крага зеленого.

Вы же, юноши, в лад славьте Темпейский дол,
Аполлону родной Делос и светлого
Бога, рамо чье лирой
И колчаном украшено.

Пусть он, жаркой мольбой вашею тронутый,
Горе войн отвратит с мором и голодом
От народа, направив
Их на персов с британцами!

Кто душою чист и незлобен в жизни,
Не нужны тому ни копье злых мавров,
Ни упругий лук, ни колчан с запасом
Стрел ядовитых.

Будет ли лежать его путь по знойным
Африки пескам, иль в глуши Кавказа,
Иль в стране чудес, где прибрежье лижут
Волны Гидаспа [711] Гидасп — река в Индии. .

Так, когда брожу я в лесу Сабинском [712] В лесу Сабинском — В области сабинян, в Средней Италии, находилось поместье Горация.
Без забот, с одной только песней к милой
Лалаге моей, — с безоружным встречи
Волк избегает.

Равного ж ему не кормили зверя
Давние леса, не рождала даже
И пустыня та, что всех львов питает
Грудью сухою.

Брось меня в страну, где весны дыханье
Не живит лесов и полей увялых,
В тот бесплодный край, что Юпитер гневно
Кроет туманом;

Брось меня туда, где бег солнца близкий
Знойностью лучей обезлюдил землю, —
Лалаги моей разлюблю ль я голос
Или улыбку?

Что бежишь от меня, Хлоя, испуганно,
Словно в горной глуши лань малолетняя!
Ищет мать она: в страхе
К шуму леса прислушалась.

Шевельнет ли весна листьями взлетными,
Промелькнет ли, шурша, прозелень ящерки
В ежевике душистой, —
Дрожью робкая изойдет.

Оглянись, я не тигр и не гетульский [713] Гетулия — область в северо-западной части Ливии. лев,
Чтобы хищной стопой жертву выслеживать.
Полно, зову покорствуй,
Мать на мужа сменить пора.

Можно ль меру иль стыд в чувстве знать горестном
При утрате такой? Скорбный напев в меня,
Мельпомена, вдохни, — ты, кому дал Отец
Звонкий голос с кифарою!

Так! Ужели ж навек обнял Квинтилия
Сон? Найдут ли ему в доблестях равного
Правосудия сестра — Честь неподкупная,
Совесть, Правда открытая?

Многим добрым сердцам смерть его горестна,
Но, Вергилий, тебе всех она горестней.
У богов ты, увы, с верой не вымолишь
Друга, что ты доверил им!

И хотя бы умел лучше Орфея ты
Сладкозвучной струной лес привораживать,
Оживишь ли черты лика бескровного,
Раз Меркурий, не знающий

Снисхожденья к мольбам, страшным жезлом своим
Уж коснулся его, чтоб приобщить к теням?
Тяжко! Но перенесть легче с покорностью
То, что нам изменить нельзя.

Реже по ночам в запертые ставни
Раздается стук молодежи дерзкой,
Чтоб прервать твой сон, и покой свой любит
Дверь на пороге,

Что она легко покидала прежде.
Стала слышать ты реже все и реже:
«Сна лишен тобой я, — ужель спокоен,
Лидия, сон твой?»

Увядая, ты по лихим повесам
В свой черед всплакнешь в уголке безлюдном
Под напев ветров, что ярятся пуще
В ночь новолунья;

И в тот час, когда любострастья пламень,
Что в обычный срок кобылицу бесит,
Распалит тебя, ты возропщешь, плача,
В горьком сознанье,

Что и плющ и мирт лишь в красе зеленой
Ценит молодежь, предавая воле!
Спутника зимы — ледяного ветрц
Листья сухие.