Array Эсхил - Античная драма

Фортуна всемогущая! Зачем ты мне,
Довольному своим уделом, лживою
Улыбкой улыбнулась, вознесла меня?
Чтоб страх узнал, я? Чтобы с высоты упал?
Уж лучше жить мне на скалистой Корсике, [308] Уж лучше жить мне на скалистой Корсике… — см. биографические сведения о Сенеке перед примечаниями к «Октавии»
Как прежде, вдалеке от глаз завистливых,
Где сам себе принадлежал мой вольный дух.
Всегда досуг имел я для излюбленных
Занятий. Наблюдать мне было радостно
Красу небес: природа-мать, искусница,
Великие творения создавшая,
Не создала величественней зрелища.
Я наблюдал, как в небе Солнце движется,
И Феба в окруженье звезд блуждающих,
Как в обращенье неба ночь сменяет день,
Как беспределен свод эфира блещущий.
Коль он стареет — к хаосу слепому вновь
Вернется мир; последний день придет тогда
И небо, рухнув, погребет весь род людской,
Забывший благочестье, — чтобы вновь земля
Родить могла бы племя совершенное,
Как в юности, когда Сатурн царил, над ней. [309] …когда Сатурн царил над ней. — Век Сатурна (Крона) отождествлялся с легендарным «золотым веком».
Святая Верность с девой Справедливостью,
Посланницы небес, богини сильные,
В тот век одни народом кротко правили,
Войны не знавшим, не слыхавшим грозных труб,
Не ведавшим оружья, городов своих
Стеной не обводившим: был повсюду путь
Открыт, и люди сообща владели всем.
По доброй воле лоно плодоносное
Земля им отверзала — мать счастливая,
Детей благочестивых опекавшая.
Сменил их род, лишенный прежней кротости.
А третье поколенье, хоть не знало зла,
Хитро искусства новые придумало:
Зверей проворных по лесам преследовать
Отважилось оно, и рыб медлительных
Тяжелой сетью из реки вытаскивать,
И птиц в ловушки дудочкой заманивать,
И подчинять быков ярму, и грудь земли,
Нетронутой дотоле, ранить лемехом, —
И уязвленная земля плоды свои
В священном лоне глубже скрыла. Новый век,
Всех прежних хуже, в недра материнские
Проник, железо отыскал тяжелое
И золото и в руки взял копье и меч.
Меж царств границы пролегли, и новые
Воздвиглись города, и люди алчные
Пошли к чужим жилищам за добычею,
И кров родной мечом им защищать пришлось.
С земли бежала, видя нравы гнусные
И смертных руки, кровью обагренные,
Астрея-дева, [310] Астрея-дева — богиня Справедливости. звезд краса бессмертная.
Воинственность росла и жажда золота,
И, вкрадчивая язва, самый злой недуг,
Весь мир земной объяла — к наслажденьям страсть;
Ее питают наши заблуждения.
В пороках, накопившихся за долгий срок,
Мы тонем, и жестокий век нас всех гнетет,
Когда злодейство и нечестье царствуют
И одержимы все постыдной похотью,
И к наслажденьям страсть рукою алчною
Гребет богатства, чтоб пустить их по ветру.
Но вот нетвердым шагом, с видом сумрачным
Идет Нерон. Страшусь узнать, с чем он пришел.

Распорядись: пусть тотчас Плавта голову [311] …Плавта голову и Суллы мне доставят. — Плавт и Сулла — придворные Нерона, казненные им.
И Суллы мне доставят. Исполняй приказ.

Иду немедля в лагерь. Все исполню я.

Нельзя на казнь бездумно осуждать друзей!

Не зная страха, справедливым быть легко.

Но есть от страха средство: милосердие.

Уничтожать врагов — вот доблесть цезаря.

Отца отчизны доблесть — граждан всех беречь.

Мальчишек старики пусть учат кротости.

Нет, надлежит смирять им пылких юношей.

В мои года в советах не нуждаюсь я.

Пусть все дела твои не прогневят богов!

Богов бояться глупо: я их сам творю.

Чем больше можешь, тем сильнее бойся их.

Я все могу: Фортуна все позволит мне.

Она обманет: милостям ее не верь.

Лишь червь не знает, что ему дозволено.

Достойней делать то, что подобает нам.

Толпа лежачих топчет.

Ненавистных лишь!

Хранит нас меч.

Надежней — верность подданных.

Пусть все боятся цезаря.

Пусть любят все.

Нельзя, чтоб не боялись…

Страх гнетет людей.

Хочу повиновенья!

Справедливым будь!

Мое решенье…

С общего согласья лишь
Действительно.

А меч на что?

Избавь нас бог!

Так что ж, терпеть и дальше покушения,
Не мстить, стяжать презренье, пасть от рук убийц?
Ни Плавт, ни Сулла ссылкою не сломлены;
Их ненависть упорная пособников
Злодейству ищет, чтобы умертвить меня,
А в городе по-прежнему к изгнанникам
Сильна любовь, и в ней-то все надежды их.
Они мне подозрительны — так пусть умрут!
И к теням пусть уйдет жена постылая
За братом вслед. Пусть все, что вознеслось, падет.

Прекрасно между славных самым славным быть,
Щадить отчизну, миловать униженных,
Не распаляться гневом, избегать резни,
Дать мир земле и веку своему покой.
Вот в небо верный путь, вот доблесть высшая.
Отец отчизны, Август, [312] Отец отчизны, Август… — первый римский император Октавиан Август. первый тем путем
Достигнул звезд и богом, всюду чтимым, стал,
Хоть через все превратности войны его
Гнала судьба и по земле и по морю,
Пока не одолел он всех врагов отца.
Тебе же покорилась без борьбы судьба,
Легко вручив тебе бразды правления,
Моря и земли воле подчинив твоей.
Благоговейное согласье общее
Убило зависть; и сенат и всадники —
Все за тебя; моленью плебса вняв, отцы
Признали миротворцем и судьей тебя
Над всей землей; священный титул дан тебе
Отца отчизны; чтобы ты хранил его,
Желает Рим; тебе он вверил граждан всех.