Марк Лукан - Фарсалия или поэма о гражданской войне

Вполне понятно, что во второй части «Фарсалии» (начиная с книги четвертой) отношение Лукана к Нерону резко меняется как по личным мотивам, так и благодаря тому разочарованию, какое овладело Луканом и его единомышленниками, когда они увидели истинное лицо своего властителя. Восторженно-льстивое отношение к Нерону сменяется ненавистью к этому тиранну-цезарю, сбросившему маску республиканской лояльности и обратившемуся в настоящего «царя», считавшего, по словам автора «Октавии», что

Явные и скрытые намеки на тираннию Нерона видны во многих местах последних книг «Фарсалии», и для современников поэта эти намеки (какие могли они усмотреть и в первых книгах) были совершенно очевидны.

Так, например, изображение Юлия Цезаря, самовластно распоряжающегося в Риме (V, ст. 381 сл.), должно было легко напомнить о самовластии Нерона, а тот стих (V, ст. 385), где осуждается

сводил на нет все прославление Нерона во вступлении к поэме (I, ст. 33—66).

Пользуясь словом «Цезарь», которое было фамильным именем в роде Юлиев, а со времен Октавиана-Августа обратилось в титул римских императоров (откуда и русское царь), Лукан мог в ряде случаев иметь в виду Нерона. Намек на Нерона ясен в стихе 696 книги VII, где противопоставляются Свобода и Цезарь — Libertas et Caesar [887].

Заканчивая описание Фарсальской битвы, Лукан восклицает (VII, ст. 640—646):

Так как Лукан считает выразителем и хранителем римской «свободы» Сенат, то на протяжении всей поэмы Сенат постоянно противополагается Цезарю. Это видно уже с первых книг «Фарсалии». Так, в книге I Курион, «оратор продажный и дерзкий», который «когда-то стоял за свободу» (I, ст. 269 сл.), бежавший из Рима к Цезарю, перешедшему Рубикон, говорит ему (ст. 274);

Первый центурион в войске Цезаря Лелий убеждает его пренебречь волею Сената и римских граждан, приравнивая власть Сената к неограниченной царской власти, то есть аргументируя так же, как аргументировали противники Цезаря, считавшие его царем, или тиранном. Лелий говорит Цезарю (I, ст. 365):

В этой же первой книге Лукан осуждает Сенат за проявленную им слабость и страх, внушенный походом Цезаря (ст. 486—493):

Совершенно другую позицию по отношению к Сенату занимает Помпей: в книге второй (ст. 531 сл.) Помпей, обращаясь к своему войску, указывает, что оно «правого дела оплот», так как получило «брани законный доспех» от Сената. Сенат, в глазах Лукана, не только законный орган верховной власти, но он должен стоять даже выше Судьбы (Фортуны), изменчивой и лживой. Восклицая (ст. 566 сл.)

Помпей добавляет:

Лукан с презрением относится к этой богине, которая выгораживает Цезаря.

Сенат для автора «Фарсалии» выше и консулов, и народных трибунов, и народных собраний: во вступительной части книги первой (ст. 176 сл.) Лукан указывает, как одну из основных причин гражданской войны, то, что

С чувством горького презрения говорит Лукан о тех сенаторах, какие остались в Риме, не пойдя за Помпеем, и о том неправомочном, с точки зрения поэта, Сенате, который собирает в Риме Юлий Цезарь (III, ст. 103 сл.) и который всецело и раболепно готов подчиняться его произволу. Этому противозаконному Сенату Лукан противопоставляет Сенат, заседающий вдали от Рима, в Эпире. Законность и полномочность этого Сената Лукан доказывает в речи Лентула (V, ст. 7—47). Хотя высшие магистраты и присутствуют здесь в сопровождении ликторов, со вставленными в их фасции секирами, которые должны были выниматься в Риме (законном месте собраний Сената), в знак отсутствия у высших должностных лиц военных полномочий в стенах столицы, — хотя вся обстановка здесь чисто военная, а отнюдь не гражданская, тем не менее Лукан настаивает на том, что собрание в Эпире отнюдь не лагерь Помпея, а истинный римский Сенат, члены которого

Такое же указание на главенство Сената, олицетворяющего римскую республику, видно и в речи Помпеева легата Петрея (IV, ст. 212—235), где противополагаются Цезарь и Сенат, за дело последнего Петрей призывает солдат «доблестно пасть».

Вполне понятно поэтому, что Лукан считает позорным бегство Помпея в Египет и порицает побежденного полководца словами приспешника Птолемея, Потина, с презрением говорящего о Помпее (VIII, ст. 483 сл.), что

Свое отношение к Сенату и скорбь о потере им былого могущества Лукан окончательно раскрывает в речи Катона, посвященной убитому Помпею (IX, ст. 190—214):

Политическими воззрениями Лукана определяется и его отношение к действующим лицам его поэмы о гражданской войне.

В первой книге «Фарсалии» Лукан старается дать беспристрастную характеристику обоих соперников — Юлия Цезаря и Помпея Великого: