Демосфен - Избранные речи

(6)* Конечно, если бы все мы были согласны насчет того, что Филипп ведет войну против нашего государства и нарушает мир, тогда оратору ни о чем другом не нужно было бы говорить и советовать, кроме того только, как всего безопаснее и легче будет нам обороняться; но некоторые высказывают такое странное отношение, что, хотя он захватывает города, держит в своих руках многие из ваших владений и всем людям наносит вред, они все-таки терпеливо выслушивают, ка́к известные люди 3на заседаниях Народного собрания нередко выступают с утверждением, будто зачинщиками войны являются некоторые из нашей собственной среды; ввиду этого необходимо соблюдать осторожность и держаться в этом вопросе правильного пути. (7) Приходится опасаться, как бы человек, который внесет предложение и посоветует нам обороняться, не подвергся обвинению в том, что он является зачинщиком войны. Поэтому я в первую очередь и говорю об этом и хочу точно установить, от нас ли сейчас зависит решение вопроса о том, ка́к нам быть – соблюдать ли мир или вести войну*.

(8) Конечно, если есть возможность государству хранить мир и это от нас зависит, – с этого я начну, – тогда я отвечаю, что надо нам хранить мир, и, кто это говорит, тот, по-моему, должен вносить письменные предложения, действовать в этом духе и не допускать обмана. Но, если наш противник, держа в руках оружие и имея вокруг себя большое войско, только прикрывается перед вами словом «мир», между тем как собственные его действия носят все признаки войны, что́ тогда остается, как не обороняться? Если же вам угодно при этом, подобно ему, говорить, будто вы сохраняете мир, тогда я не возражаю. (9) Ну, а если кто-нибудь за мир считает такое положение, при котором тот человек получит возможность покорить всех остальных, чтобы потом пойти на нас, то он, прежде всего, не в своем уме; затем, он говорит про такой мир, который имеет силу только по отношению к тому человеку с вашей стороны, а не по отношению к вам с его стороны. А вот такой мир как раз и старается купить Филипп, затрачивая все расходуемые им деньги, – чтобы самому вести войну с вами, а с вашей стороны не встречать сопротивления.

(10) Но, конечно, если мы хотим дожидаться того времени, когда он сам призна́ется, что ведет войну, тогда мы самые глупые люди, потому что, если даже он будет идти на самую Аттику, хотя бы на Пирей, он и тогда не будет говорить этого, как можно судить по его образу действий в отношении к остальным. (11) Вот так, например, олинфянам он объявил, когда находился в 40 стадиях 4от их города, что остается одно из двух – либо им не жить в Олинфе, либо ему самому в Македонии; а между тем ранее, если кто-нибудь обвинял его в чем-либо подобном, он всегда выражал негодование и отправлял послов, чтобы представить оправдания на этот счет. Вот так же и в Фокиду 5отправлялся он, словно к союзникам, и даже послы фокидян сопровождали его в походе, а у нас большинство ораторов упорно твердило, что фиванцам не поздоровится от его прохода 6. (12) Далее, вот так же и Феры 7захватил он недавно, придя в Фессалию в качестве друга и союзника; наконец, и вот к этим несчастным орейцам 8он послал свое войско, как говорил, из чувства расположения к ним, чтобы их проведать: он будто бы слышал, что у них нездоровое состояние и происходит смута, а долг истинных союзников и друзей помогать в таких затруднительных обстоятельствах. (13) Так вот, – если тех, которые не могли принести ему никакого вреда и только, может быть, приняли бы меры для предотвращения от себя несчастья, он предпочитал обманывать, чем открыто предупреждать еще до начала враждебных действий, – неужели же после этого вы еще думаете, что с вами он начнет войну только после предварительного ее объявления, а тем более в такое время, пока вы сами еще будете так охотно позволять себя обманывать? (14) Да не может этого быть! В самом деле, раз вы сами, страдающие от него, не заявляете против него никаких жалоб, а обвиняете некоторых 9из своей же среды, тогда с его стороны было бы величайшей на всем свете глупостью прекратить между вами взаимные споры и распри и вызвать вас на то, чтобы вы обратились против него, а вместе с тем отнять и у людей, состоящих у него на жалованье, возможность отвлекать вас речами о том, будто он не ведет войны против нашего государства.

(15) Но есть ли, – скажите ради Зевса, – хоть один здравомыслящий человек, который по словам, а не по делам стал бы судить о ком-нибудь, соблюдает ли он мир, или ведет войну с ним? Конечно, нет ни одного такого! Так вот с самого начала, когда только что был заключен мир 10, когда Диопиф еще не принимал начальства, и люди, находящиеся сейчас в Херсонесе, еще не посылались туда, Филипп уже пытался занять Серий и Дориск и выгнать из Серрийской крепости и Святой горы воинов, которых поставил там ваш полководец 11. (16) А если он действовал так, то что́ это значило? Ведь он присягал соблюдать мир 12. И никто пусть не возражает: «Что́ за важность? Какое до этого дело нашему государству?» – Нет, было ли это мелочью, или до этого вам не было совсем никакого дела, это уж будет другой вопрос; но благочестие и справедливость, – в малом ли их нарушают или в большом, – имеют всегда одинаковое значение. Вот и сейчас, когда он посылает наемников в Херсонес, который и царь 13, и все греки признали вашим владением, и когда сам соглашается, что оказывает помощь, и даже присылает об этом письма, – скажите, пожалуйста, что́ значат эти действия? (17) Он утверждает, будто не воюет; но я не только не могу согласиться, что, действуя таким образом, он соблюдает условия мира, заключенного с вами, но даже и тогда, когда он пытался овладеть Мегарами 14, устраивал тирании на Эвбее 15, когда теперь предпринимает поход против Фракии 16, ведет происки в Пелопоннесе 17, словом, всегда, когда он для достижения своих целей действует при помощи вооруженной силы, я утверждаю, что все эти действия являются нарушением мира и означают войну против вас; или, может быть, и про людей, которые устанавливают осадные машины, вы до тех пор будете утверждать, что они соблюдают мир, пока они не подведут эти машины к самым стенам! Но вы этого не станете утверждать 18, потому что, кто устраивает и подготовляет такие средства, чтобы захватить меня, тот воюет против меня, хотя бы он еще не метал ни камня, ни стрелы 19. (18) Итак, что же может вам угрожать в случае чего-нибудь такого? 20А вот что: будет для вас потерян Геллеспонт; неприятель, воюющий с вами, сделается властелином Мегар и Эвбеи; пелопоннесцы станут его сторонниками. Так как же после этого про человека, который развивает такие действия против нашего государства, я буду говорить перед вами, будто он соблюдает мир? (19) Нет, никогда! Но я считаю, что с того самого дня, как он разгромил фокидян 21, он уже и ведет против нас войну. А вы поступите, я думаю, благоразумно, если немедленно примете меры к обороне; если же оставите дело так, то потом, если и пожелаете, уж не будете в состоянии, мне кажется, сделать даже этого. И я настолько расхожусь во взглядах с остальными советниками, граждане афинские, что, по моему убеждению, сейчас должен идти вопрос даже не о Херсонесе и не о Византии: (20) им надо, конечно, помочь и принять меры, чтобы они не пострадали, *находящимся там сейчас воинам надо послать все, в чем они нуждаются, *но думать надо обо всех вообще греках, так как всем им, по-моему, угрожает большая опасность. Я хочу сейчас рассказать вам, почему я так боюсь за целость государства, и тогда, если мой расчет правилен, вы можете воспользоваться этими соображениями и позаботиться как-нибудь, если уж не хотите обо всех вообще, то по крайней мере хотя бы о самих себе, а если найдете мои слова пустыми и нелепыми, то ни теперь, ни после не смотрите на меня, как на человека в здравом уме.