Лукиан - Лукиан Самосатский. Сочинения

Твое сердце, о дева, со сталью сравним.
Необорная духом богиня, внемли
Песнопеньям служителей смертных своих!
Велика твоя сила, богатство ты чтишь.
[195] Даже молния Зевса страшится тебя,
И трепещут морские валы пред тобой,
И дрожит сам подземный владыка Аид.
Как ты рада повязкам, над ложем склонясь;
Ты терзаешь лодыжки, бежать не даешь;
[200] Чуть касаясь земли, жжешь ты пятки огнем.
Пестик страшен тебе, ты в бессонницу жжешь
Пятки; кожей сухою суставы стянув,
Гнуть и крючить колени ты рада.

Ты вовремя приходишь, госпожа, сюда.
[205] Внемли мне: не пустые я скажу слова,
Но за словами дело поспешит вослед.
Едва-едва шагая, как велела ты,
По городам прошел я, обыскал дома -
Узнать хотел, найдутся ль, кто не чтит тебя.
[210] И вот, что я увидел: беззаботны те,
Кто поражен рукою, госпожа, твоей.
И лишь два этих мужа, обнаглев душой,
Внушали всем народам и клялися в том,
Что нет священной силы у тебя совсем.
[215] Они хотят из жизни прочь изгнать тебя.
Вот почему, сковав их, я пришел к тебе
На пятый день, всего два стадия пройдя.

Да ты летел на крыльях, быстрый вестник мой!
Какой земли теснины ты прошел в пути?
[220] Все расскажи подробно: знать хочу скорей.
Вестник
По лестнице спустился деревянной я;
Дрожали пять ступеней под ногой моей.
Потом ступил на землю — хорошо ее
Утрамбовали палки — и побрел по ней.
[225] Пройдя такой дорогой на больных ногах,
Я на другую вышел, а на ней кругом
Ковер каменьев острых — не ступить никак.
Затем, попав на гладкий и на ровный путь,
Я по пути такому поспешил, но тут
[230] Больная вдруг лодыжка стала в грязь назад
Меня тянуть; пока я шел дорогой так,
Ступня отвисла. Влажный тек по членам пот,
Уже иссякли силы… Тут открылся мне
Не безопасный этот, но широкий путь.
[235] Туда, сюда повозки все снут: они
Стремят, торопят, гонят и велят бежать.
И я, взбодрив немедля свой усталый шаг,
Сошел на край дороги, перейдя ее.
Повозки, обгоняя, мчались мимо вдаль,
[240] А я — твой мист, и быстро я бежать не мог.

Мой милый, не напрасен этот подвиг твой.
Я за такое рвенье отплачу тебе
Достойною наградой. Пусть награда та
Тебе по сердцу будет: на три года я
[245] Тебе дарую только небольшую боль.
А вы, обитель скверны и враги богов,
Кто вы такие, кем вы рождены на свет?
Дерзнете ли с Подагрой состязаться? Сам
Кронид с моею мощью совладать не смог.
[250] Ответьте, негодяи! Я героев сонм
Смирила также — знают мудрецы о том:
Подарк — Приама звали: был подагрик он.
И сам Ахилл скончался от болезни ног.
Беллерофонт-подагрик был неколебим.
[255] Страдал Эдип подагрой, повелитель Фив;
Средь Пелопидов мною болен был Плистен.
Подагрик, сын Пеанта, полководцем был;
Другой Подарк — отважный фессалийцев вождь -
Страдал подагрой также, но, когда погиб
[260] Протесилай в сраженье, — заметил его.
Лаэрта сын, Итаки повелитель, был
Сражен не шилом ската, а погублен мной.
Несчастные, про радость позабудьте вы!
За все злодейства ваши вас мученья ждут!

[265] Сирийцы мы, а родом из Дамаска, нас
И нищета и голод извели вконец;
По морю и по суше наш удел блуждать.
Но с нами здесь лекарство, дар отцовский, мазь.
Больных страданья ею облегчаем мы.

[270] Скажи, а как готовят эту мазь твою

Я посвящен и клятву дал молчать; к тому ж
Отца последней воли не нарушу я:
Лекарства мощь и силу утаить от всех;
Оно свирепость может укротить твою.

[275] Проклятье вам! Погибель вас лихая ждет!
Найдется ль где на свете мазь такая, чтоб
Моей высокой власти положить конец?
А ну-ка! Испытаем и тогда решим,
Кто из двоих сильнее — вашей мази дар
[280] Природный или схватки, что полны огня?
Слетайтесь, злые муки, отовсюду! Вы
Моих мистерий слуги, вы всегда со мной.
Поближе подойдите. Ты подошвы ног
До самых пальцев тотчас воспали огнем,
[285] А ты вступи в лодыжки. Ты обильно лей
В их бедра ядовитый и кровавый гной.
А вы крутите пальцы на руках у них.

Мы все уже свершили, как велела ты.
Они лежат, бедняги, и вопят вовсю:
[290] Скрутил у них суставы смелый натиск наш.
Подагра
Ну, гости, мы узнаем до конца сейчас,
Годится ль ваше средство, если смазать им.
Когда оно и вправду посильней меня -
Уйду в земные недра и, покинув свет,
[295] В глубокой Тартар скроюсь я, на дно его.

Вот я намазал мазью, но пылает жар.

Ой, ой! Я сил лишился, я погиб вконец!
Жестокой болью каждый поражен сустав.
И стрелы молний Зевса не грозней ее,
[300] И волн ужасных моря не сильней напор,
И в ураганном вихре силы нет такой.
Не Кербер ли клыками тело рвет мое?
Не яд ли то Ехидны разъедает плоть,
Иль плащ, что ядом крови напитал кентавр?
[305] Царица, сжалься, средство, как и все, мое
Остановить не в силах твой победный бег;
Во всем ты побеждаешь смертный род людской.

Утихомирьтесь, муки, и оставьте тех,
Кто пожалел, что начал враждовать со мной,
[310] И пусть узнает каждый: из богов лишь я
Не поддаюсь лекарствам — я сильнее их.

Тщетно дерзнул Сальмоней состязаться с молнией Зевса,
Вот и погиб, пораженный стрелою дымящейся бога.
Марсий-сатир не на радость поспорил с Фебом, и ныне
[315] Содрана кожа с него и звучит, на сосне колыхаясь.
Вечную скорбь из-за спора в удел получила Ниоба,
Мать плодовитая: горько рыдает она на Сипиле.
Спорить с Тритонией дерзко решилась Арахна, но, прежний
Облик утратив за это, теперь паутину свивает.
[320] С гневом богов не сравнится людская отвага и дерзость,
С Зевсовым гневом и с гневом Пифийца, Лето и Паллады.
О всенародная наша Подагра, отныне даруй нам
Лишь нетяжелую боль и несильную — острой не надо;
Легкую боль, без вреда и без мук, чтоб ходить не мешала.
[325] Бедствий на свете не перечтешь, -
Значит, привычка к несчастьям есть:
Пусть же утешит она бедняг.
Теперь, сотоварищи, кинув грусть,
Забудьте про боль!
[330] И если желанное не сбылось,
Нежданному сбыться богиня даст.
Пусть же любой из бедняг снесет
Шутки и смех людей над собой:
Такое ж и это творенье.