Марк Цицерон - Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту

2. И действительно, если, в то время как ты был заперт, все видели величайшую надежду в твоей доблести, хотя Антоний и был в полной силе, то кто стал бы бояться чего-либо, когда он опрокинут, а ты освобожден? Да и Лепида мы не боялись. Мог ли кто-нибудь считать его столь безумным, чтобы он, который во время величайшей войны заявил себя сторонником мира, во время желаннейшего мира объявил войну государству? Не сомневаюсь, что ты предвидишь больше.

3. Все-таки, когда благодарственное моление, которое мы устроили от твоего имени во всех храмах богов, столь свежо в памяти, возобновление страха доставляло большое огорчение. Поэтому я действительно хотел бы — на что я и надеюсь, — чтобы Антоний был окончательно отброшен и разбит; но если он случайно собрал какие-то силы, то пусть он почувствует, что ни у сената нет недостатка в проницательности, ни у римского народа — в доблести, ни у государства, пока ты жив, — в императоре 4747. За тринадцать дней до июньских календ.

[Fam., X, 17]

В походе к Форуму Вокония, 20 мая 43 г.

Планк Цицерону.

1. В майские иды Антоний подошел к Форуму Юлия 4748с передовыми отрядами. Вентидий от него на расстоянии двухдневного перехода. Лепид стоит лагерем под Форумом Вокония, каковое место находится на расстоянии двадцати четырех миль от Форума Юлия, и решил там ждать меня, как он сам написал мне. Итак, если и он и судьба ни в чем не изменят мне 4749, ручаюсь вам в том, что быстро завершу дело к вашему удовлетворению.

2. Я ранее писал тебе, что мой брат, изнуренный непрерывными лишениями и разъездами, был тяжело болен; тем не менее, как только у него появились силы ходить, он, считая себя выздоровевшим не столько для себя, сколько для государства, не отказался быть первым во всех опасностях. Но я не только посоветовал, но даже заставил его выехать туда к вам 4750, так как я полагал, что он, при его нездоровье, больше мог изнурить себя, нежели помочь мне в лагере, и что государство, ставшее беззащитным вследствие прискорбнейшей гибели консулов, нуждается в таком гражданине — преторе по городским делам. Если кто-нибудь из вас не одобрит этого, пусть он знает, что у меня не оказалось благоразумия при этом совете, а не у него — верности отечеству.

3. Лепид все же сделал то, чего я желал, — прислал ко мне Апеллу 4751, как залог его верности и союза в государственных делах. Луций Геллий доказал мне свою преданность, порвав с троими братьями 4752; я совсем недавно использовал его как посредника в сношениях с Лепидом. Мне кажется, что я узнал в нем друга государству, и я охотно свидетельствую в его пользу и буду свидетельствовать в пользу всех, у кого есть заслуги перед государством. Береги здоровье и люби меня взаимно, и, если я заслуживаю, оберегай мое достоинство, как ты с исключительным расположением делал это до сего времени.

[Brut., I, 1]

Рим, приблизительно 20 мая 43 г.

Цицерон Бруту привет.

1. Избранный народным трибуном Луций Клодий 4753очень почитает меня или — чтобы сказать выразительнее — очень любит меня. Раз я так убежден в этом, не сомневаюсь (ведь ты хорошо знаешь меня), что ты призн аешь, что и он любим мной; ведь ничто, мне кажется, так не свойственно человеку, как отвечать в любви тем, кто призывает тебя к ней. Он, мне показалось, предполагает — притом не без большой скорби, — что его недругами или, вернее, через его недругов тебе сообщено кое-что, от чего ты несколько отдалился от него. Я не склонен, мой Брут, необдуманно утверждать насчет другого (это тебе, полагаю, известно): ведь это опасно, так как желания людей скрыты и природа их многообразна. Образ мыслей Клодия я постиг, узнал, оценил. Суждения его многочисленны, но писать о них нет необходимости; ведь я хочу, чтобы это казалось тебе скорее свидетельством, чем письмом 4754. Антонием ему оказана услуга; значительная часть этой самой услуги зависит от тебя; поэтому он хотел бы, чтобы тот был невредим при условии, что и мы невредимы.

2. Однако он понимает (ведь он, как ты знаешь, совсем не глуп), что дело доведено до такого состояния, что и те и другие не могут быть невредимыми; поэтому он предпочитает нас, а о тебе и говорит и мыслит как лучший друг. Итак, если кто-то написал о нем или сказал при встрече иное, то еще и еще прошу тебя верить именно мне, который и легче могу судить, нежели неизвестное лицо, и больше люблю тебя. Считай Клодия своим лучшим другом и таким гражданином, каким должен быть и благоразумнейший и обладающий прекрасным состоянием.

[Brut., I, 2, §§ 1—3]

Рим, приблизительно 20 мая 43 г.

Цицерон Бруту привет.

1. Когда письмо было написано и уже запечатано, мне вручили письмо от тебя, полное новостей. И удивительнее всего, что Долабелла послал пять когорт на Херсонес 4755. В таком ли изобилии у него войска, что он, который, как говорили, бежал из Азии, пытается подступить к Европе? Но что рассчитывал он сделать с пятью когортами, когда ты располагал в этом месте 4756пятью легионами, превосходной конницей, многочисленными вспомогательными силами? Впрочем, эти когорты, надеюсь, уже твои, раз тот разбойник 4757был столь безумен.

2. Высоко хвалю твое решение: ты двинул войско из Аполлонии и Диррахия не раньше, чем услыхал о бегстве Антония, о вылазке Брута 4758, о победе римского народа. Итак, ты пишешь, что ты потом решил вести войско на Херсонес и не допускать, чтобы власть римского народа была игралищем для преступнейшего врага 4759; ты поступаешь сообразно со своим достоинством и с пользой государства.

3. Ты пишешь о восстании, которое произошло в четвертом легионе 4760ввиду обмана со стороны Гая Антония; ты примешь в хорошем смысле 4761— ведь суровость солдат находит у меня большее одобрение, нежели твоя снисходительность…

[Fam., XI, 19]

Верцеллы 4762, 21 мая 43 г.

Децим Брут шлет большой привет Марку Туллию Цицерону.

1. Пожалуйста, донесение, которое я посылаю сенату, ты сначала прочти и измени, если что-нибудь найдешь нужным. Ты сам заметишь что я писал по необходимости; так как я считал, что четвертый и Марсов легионы 4763будут со мной, как, с вашего согласия, признали нужным Друз и Павел 4764, то я решил, что об остальном можно меньше беспокоиться. Теперь же, раз со мной нуждающиеся во всем новобранцы, я не могу не бояться и за свою и за вашу участь.

2. Вицетинцы 4765глубоко уважают меня и Марка Брута. Прошу тебя не допускать в сенате какой-либо несправедливости по отношению к ним из-за рабов, родившихся в неволе 4766. Дело у них честнейшее, сознание долга перед государством необычайное, противники их принадлежат к мятежникам и самым праздным людям. За одиннадцать дней до июньских календ, из Верцелл.