Еврипид - Фаэтон

ФАЭТОН
Сегодня всё нам обещает жаркий день.
Ты почему так рано встала? Я уже
закончил упражнения и лошадей
готовлю для охоты. Скоро папа мой
покатится по небу, мне подмигивая.
Кл.
Ты шутишь всё! Не понимаешь, как серьёзно
сложились обстоятельства. Что ты решил?
Фаэт.
Что я могу решить по поводу бессмыслицы?
Кл.
Бессмыслицы? Ты почему не веришь мне?
Фаэт.
Послушай: не по мне *общение с богами*.
Я знаю, что тебя ко мне *отец послал.*
Кл.
Устроил Мероп для тебя прекрасный *брак*,
должен ты взять жену и тоже стать царём.
Фаэт.
Не надо, мама. Гелиос не мой отец.
И не по вкусу мне неравный этот *брак.*
Кл.
Я стану ли на бога наговаривать?
Родился ты от золотого семени.
Смотрю я на тебя и несомненно *вижу*,
что ты от прочих отличаешься людей.
Фаэт.
Я одного не в состоянии понять:
зачем для кратких церемоний *свадебных*
нужна такая ложь тебе, да и *отцу*?
Он сына женит и откажется от сына?
Ведь станет Гелиос и тестем, и *отцом.*
Кл.
Я, мать твоя, тебя *родившая прекрасным*,
ещё раз говорю, что ты *богини ложа*
вполне достоин! Зря *твердишь ты непрестанно*,
что смертному не стоит созерцать *богов*.
Зачем ты воспротивился моим *надеждам*,
зачем не думаешь о будущем своём?
Мы тихо тут живём и, верно, *забываем*,
что Мероп своего родного сына *любит*,
не пасынка! Твоя удачная *женитьба*
спасти нас может. Как ты этого не видишь?
Какие нам с тобою беды *горькие*
придётся испытать, какие униженья!
Ты знаешь Меропа. Когда *раскроет, чей*
ты сын… Он полную над нами власть имеет.
Фаэт.
Ну хорошо. Мне это кажется безумным,
но я проверю то, что ты *сказала мне*.
Я встречу моего, как говоришь, *отца*
и посмотрю, какую выкажет он радость,
увидев сына своего *любимого*.
Кл.
Иди, позволь спасти мне *всё, что дорого:*
ты знаешь, Гелиос живёт неподалёку.
Он только что проснулся во дворце своём.
Возьми быстрейшего коня и отправляйся.
Ты скоро будешь там. Бояться нет нужды:
тебе обрадуется он, я знаю точно,
как будущему мужу дочери своей.
*Напомни богу, что сказал он мне когда-то
на ложе, и проси своё желание исполнить:
но лишь одно, не больше. Если выполнит –
рождён ты богом. А если нет — я лгунья.
Фаэт.
Но как войти мне в дом палящий Гелиоса?
Кл.
Присмотрит он за тем, чтоб не обжечь тебя.
Фаэт.
Раз он отец мне, ты разумно говоришь.
Кл.
Поверь, ты ясно всё со временем узнаешь.
Фаэт.
Ну ладно, хватит. Верю я, что ты не лжёшь.
Иди же в комнаты: уже выходят к нам
рабыни, подметающие дом отца.
Они несут сюда для ежедневной чистки
дворцовое имущество и местными
окуривают благовоньями все входы.
Покинув сны свои, отец мой престарелый
пройдёт сквозь двери, начиная говорить
о браке с нами. Я же к дому Гелиоса
отправлюсь, мать, и посмотрю, права ли ты.

ХОР
Эос только что пришла,
поскакала по земле,
над моею головой
растворился хор Плеяд,
на деревьях соловей
зазвучал воздушной трелью,
запечалился чуть свет
безутешно: "Итис! Итис!"

Задудели на горах
пастухи своим стадам,
побежал на луг табун
золотистых жеребят,
собираются псари
на звериную охоту,
в океанской синеве
сладкогласный лебедь кличет.

Заработали вёсла летучих судов,
погоняемых воздухом лёгким,
моряки паруса поднимают, крича:
"Приведи нас, владычица ветра,
по спокойной пучине морской,
при безмолвии бурь,
к нашим детям и ласкам возлюбленных жён!"
Вздулся полог уже до средины каната.

Это, впрочем, пускай беспокоит других,
у меня же в честь свадьбы господской
есть и право, и страсть выводить гименей:
начинается светлое время
для господ, позволяя рабам
смело, радостно петь:
может что-то, однако, судьба и родить,
тяжкий, тяжкая, ужас на дом напуская.

Назначен этот день для совершенья брака,
об этом долго я молилась,
желая подойти и гименей пропеть
любимым, драгоценным господам:
бог дал и время сотворило
свадьбу моим повелителям.
Пусть совершенная брачная песня раздастся!

Но вот уже у двери появились царь,
сын Фаэтон и жрец-возвестник,
все трое словно вместе запряжённые.
Наполнить нужно рты нам тишиной:
он выскажется о вещах великих,
желая сына узами священными
с невестой накрепко связать.

ВЕСТНИК
Вы, жители просторов Океана,
теперь молчите!
Из обиталищ ваших выходите,
спешите, люди!
Я возглашаю самого царя
глагол священный,
детей обилье в браке: для того
сюда пришли мы!
Отец и сын желают в этот самый день
устроить брак. Но пусть народ пока молчит!*

МЕРОП
Народ, скажу я кратко. Для речей теперь
нет времени. Готовиться нам нужно к свадьбе.
Узнайте, что сегодня сын мой Фаэтон
дочь Гелиоса самого получит в жёны.
Достойное вознаграждение для сына
великого царя, каким являюсь я!
Конечно, от богов мы много получаем,
но можно чем-то и богов обогатить.
Вы все дела свои сегодня отмените,
домой ступайте, подметите во дворе
и помолитесь перед каждым алтарём,
ни одного не пропуская, чтобы боги
к венчанью сына благосклонно отнеслись.
А ты, мой сын, останься. Нужно нам с тобой
ещё поговорить о предстоящем браке.
Фаэт.
А можно после побеседовать? Спешу я.
Мер.
Тебе одна должна быть спешка: в жёны взять
одну из Гелиад. Какую — сам решай.
Младенчество пора оставить, нужно делом
заняться. *Если я разумно говорю*,
ты должен видеть, что такой нам больше случай,
наверно, не представится. Сам Гелиос
желает породниться с нами! Понимаешь?
Достойным это будет завершением
правленья моего. Царями станем оба,
с которыми считаться будут все соседи
и *от кого* приказы будут получать.
*Готов* я соправителем назначить сына,
*зависит от тебя* моё постановленье.
*Так не хранится судно якорем одним,
как если спустишь три: один глава страны
непрочен — поддержать его другим неплохо.
А силу* ты немалую приобретёшь,
*женившись* на своей божественной невесте.
Вся зелень поспевает *в браке*: станешь ты
совсем *другим* — властителем и воином!
*Отдаст* свой ветхий трон тебе старик-отец,
*и, молодой* правитель, ты его укрепишь
выносливостью полноцветной *юности*.
Мне бог не даровал наследника другого,
поэтому, мой *сын*, ты подчиниться должен
тому, что хочет любящий тебя *старик*.
Родителей не постигают *молодые*,
*настолько* заняты они своею жизнью.
*Ужасное* непониманье выгоды,
*усердье*, не в ту сторону направленное!
Всё царство пред тобой, распаханное поле:
*упав* зерном в него, разбухни, прорасти!
Царём *имея* сына, буду я спокоен,
что, если чёрная болезнь меня *похитит*
иль плоть мою пожрёт голодная *война*,
я не оставлю на земле своей *печаль*
и запустение, как я всегда *боялся* –
*но ты приобретёшь* наследие моё.
*Когда* отцом ты станешь, ты меня поймёшь,
старея *и живя* в покое и довольстве.
*Ты женишься* сегодня. Это решено.
*И не* подумай начинать со мною снова
об этом спорить и не смей перечить мне!
Готова *пашня* и зерно уже налилось.
На зависть *всем* заколосится скоро поле,
и боги, *посмотрев* на славный урожай,
возрадуются с нами благу *чистому*!
Фаэт.
Понятно. Ты всегда красиво говоришь.
Но мне совсем неинтересно тут царить,
командовать рабами, вымогать дары
у чёрных эфиопов. Связанный женой
с её приплодом, страхами за государство,
наинесчастнейшим я стану человеком.
Ходить в расшитом балахоне, словно тень
от тянущейся к солнцу башни золотой,
корону поправляя на седых висках,
отхлёбывая чёрное вино из кубка –
нет, это не по мне. Иная мне корона
приятнее, из утреннего воздуха
и света сотканная, и вино иное,
текущее по пальцам утренней зари,
подобно сладостным рубиновым каплям,
когда скачу я на игреневом коне,
друзьями окружённый, рыжих настигая
импал, и чувствую, что не руками я
натягиваю лук, а всей душой своей!
Ценю я даже больше тихие минуты,
когда друзья уходят хворост собирать,
огонь разводят и зажаривают мясо,
а я стою, вдыхая серебристый дым,
смотрю с утёса вниз, на синие долины,
и если бы совсем я смог себя уверить,
что бог я, тотчас оттолкнулся бы ногами,
взлетел бы в небо и взошёл бы, как второе
светило, никогда не знавшее заката.
Когда не отправляемся мы на охоту,
то маслом золотистым умащаемся,
к борьбе готовясь. Нравится мне чувствовать
язык стригила на моей звенящей коже,
волной пунцовой отвечающей ему,
и мило мне сжимать нагое тело друга,
скользящее в замке моих упругих рук,
а после прыгать в озеро и леденеть
клинком, который точно выкован из неба!
Мер.
Нет, сын мой, это ты красиво говоришь.
Однако поступи, как я тебе велю.
Фаэт.
И не подумаю. Я всё тебе сказал.
Мер.
Ты ветер выпусти из головы своей.
Фаэт.
Пусть ветер в голове — зато свободен я.
Мер.
С моею жизнью кончится твоя свобода.
Фаэт.
Наоборот — она тогда начнётся лишь.
Мер.
Ты знай: продержатся друзья твои недолго…
Фаэт.
Моим друзьям я доверяю, как себе.
Мер.
… у трона непутёвого властителя!
Фаэт.
Начну по-своему страной я управлять.
Мер.
Начнутся заговоры, и тебя низвергнут.
Фаэт.
Я буду сам тогда решать, что делать мне…
Мер.
Твои друзья тебе же горло перережут.
Фаэт.
и буду сам повелевать своею жизнью…
Мер.
А если нет, придут с оружием соседи…
Фаэт.
…не следуя тому, чего желаешь ты!
Мер.
…тебя зарежут, как барана, во дворе,
и выволокут мать твою за волосы,
и выпотрошат жадно сундуки мои.
Цепями весь увешан, словно подлый раб,
объедки у свиней ты будешь вырывать,
не антилоп стрелять! Фаэт. Совсем я не похож
на жениха, который сам собой торгует.
*Свободный, он становится рабом постели,
и тело продаёт, гоняясь за приданым.*
Мер.
Я вижу, не готов ты быть правителем.
Зачатый мною, ты меня не понимаешь.
*Я глупостью считаю это между смертных:
имущество отца дать сыну или власть
согражданам, когда они тупоголовы.*
Но нет мне выбора. Я стар уже, и бог
не станет ждать, пока мы соблаговолим
на дочери его жениться. Так что слушай:
сегодня свадьба. Думай, что тебе угодно,
но выполняй отцовское веление,
иначе я тебя отсюда изгоню,
и ты посмотришь, как тебя соседи примут
и каково вдали от родины скитаться.
Фаэт.
*Нам родина везде кормилица-земля!*
Мер.
Тебя предупреждаю: не играй с огнём!
Фаэт.
Отец, послушай: не отправиться ли мне
на быстром скакуне в обитель бога солнца,
чтоб самому на дочерей его взглянуть
и выбрать ту, какая мне понравится,
и привезти её к началу торжества?
Мер.
О, видно бог к тебе какой-то снизошёл
и бросил на язык твой дивные слова!
Какой ты мудростью внезапною расцвёл,
как сердце старика-отца возвеселил!
Незамедлительно в дорогу отправляйся,
но только будь к полудню дома, во дворце,
а я заранее твой выбор одобряю,
дочь Гелиоса нам любая подойдёт.
Вези её сюда! Я побежал готовить
приятнейшее торжество и вместе с хором
разучивать сладкотекущий гименей.
Эй, раб! Постой, немедля… Фаэт. Взбалмошный старик!
Умчался, позабыв про царскую надменность,
не терпится ему стать сватом Гелиоса.
Я не могу пожаловаться на него,
отец он неплохой. Дал воспитанье мне,
которое прилично сыну царскому,
и, в общем-то, меня особо не стеснял,
хоть я и обвинил его сейчас в тиранстве.
Однако я любви не чувствую к нему,
и к этому дворцу, в котором беззаботно
провёл я детство, глубоко я равнодушен.
Как странно… На моём бы месте многие
счастливцами себя считали, я же всё
брожу, как неприкаянный, с отцом ругаюсь.
То кажется мне, я большего достоен:
каких-то замков, облаков, каскадов света,
взмываний вверх под шелестящим сводом крыл,
то чувствую, что не могу я в жёны взять
дочь бога. Как всё проще в поле, на охоте:
вот лань, вот конь, вот лук. Скачи, дыши, стреляй.
А здесь я не могу схватить себя руками
своей души. Стоит она и воздух ловит.
Себе стрелу напоминаю я без лука:
остра, тонка, но совершенно бесполезна.
А, может, правду мама говорит, что я –
сын Гелиоса? Может, правда полубог я?
Нет, в это трудно мне поверить. Почему же
молчал так долго мой божественный отец?
Наверно, я ему совсем не нужен был,
о полукровках боги часто забывают…
Но почему теперь захочет всё раскрыть он,
разрушив дом, в который дочь свою пошлёт?
Всегда воображает мама самое
ужасное, тревожась, как все женщины.
Не выношу я Меропа. Брюзглив и жаден,
становится он чем богаче, тем тупее.
Всё бегает, слюной от счастья капает,
мечтая золота и славы наглотаться.
*Ужасно это, но богатым от рожденья
дано быть глупыми. Что этому виной?
Богатство слепо, людям ум оно туманит,
самих их делает слепыми, и судьбу их.*
Конечно, тошно связывать себя женой,
но мне без этого никак не обойтись.
Мне больше Мероп жить не даст, как я хочу,
да и невесты лучшей не найти, он прав.
А, может, бросить всё и ускакать отсюда?
Куда? Не знаю. Как приятно греет щёку
пунцовый луч, скользнувший по деревьям сада.
Нет, надо действовать. Я встречу бога солнца,
раскрою медленный бутон своей судьбы
и посмотрю, какой там прячется цветок.