Платон - Ион

Сократ.Иону привет! Откуда ты теперь к нам? Из дому, из Эфеса [1] Эфес — один из 12 ионийских городов в Малой Азии, где, по одному из преданий, родился Гомер и где особенно почитались исполнители его песен. , что ли?

Ион.Совсем нет, Сократ, из Эпидавра [2] Эпидавр — город в области Арголида (Пелопоннес), славившийся храмом в честь бога врачевания Асклепия, сына Аполлона. Праздник в честь Асклепия назывался «Великие Асклепиеи» или «Эпидаврии». , с празднеств Асклепия.

Сократ.Разве эпидаврийцы устраивают в честь этого бога и состязания рапсодов?

Ион.Как же! Да и в других мусических искусствах там состязаются.

Сократ.Что же, и мы выступали на состязании? И как ты выступил?

Ион.Мы [3] Примечательно, что Ион говорит о себе торжественно — во множественном числе, а Сократ иронически поддерживает самомнение рапсода. получили первую награду, Сократ.

Сократ.Вот это хорошо! Смотри же, чтобы мы победили и на Панафинеях [4] См. : Евтифрон, прим. 17. !

Ион.Так и будет, если бог захочет.

Сократ.Да, Ион, часто я завидовал вашему искусству… Оно всегда требует, чтобы вы выглядели как можно красивее и были в нарядном уборе, вместе с тем вам необходимо заниматься многими отличными поэтами, cи прежде всех — Гомером, самым лучшим и божественным из поэтов, и постигать его замысел, а не только заучивать стихи. Как вам не позавидовать! Ведь нельзя стать хорошим рапсодом, не вникая в то, что говорит поэт; рапсод должен стать для слушателей истолкователем замысла поэта, а справиться с этим тому, кто не знает, что говорит поэт, невозможно. Тут есть чему позавидовать!

Ион.Ты прав, Сократ. Для меня это и было самым трудным в моем искусстве; все же, мне думается, я объясняю Гомера лучше всех, так что ни Метродор Лампсакский, ни Стесимброт Фасосский, ни Главкон [5] Ион хвастливо сравнивает себя со знаменитыми учеными комментаторами V в., аллегорически толковавшими Гомера. Метродора Лампсакского не следует смешивать с Метродором Лампсакским — учеником Эпикура. О Стесимоброте, бравшем большие деньги за обучение, упоминает Ксенофонт в «Пире» (III 6). , ни другой кто из живших когда-либо не был в состоянии высказать о Гомере гак много верных мыслей, как я.

Сократ.Это хорошо. Ион; ты, верно, не откажешься сообщить их мне.

Ион.Да, Сократ, действительно стоит послушать, в какой прекрасный убор я одеваю Гомера: по-моему, я достоин того, чтобы гомериды [6] Гомериды — рапсоды, знатоки, хранители и распространители поэм Гомера на о. Хиос, считавшиеся, по преданию, его потомками. Сведения о них имеются у Страбона (География XIV I, 35 // Пер. Стратановского. М., 1964) со ссылкой на Пиндара (Немейская ода II 1). Здесь скорее всего имеются в виду вообще почитатели Гомера. увенчали меня золотым венком.

Сократ.Я непременно выберу время, чтобы послушать тебя. А сейчас скажи мне вот что: только ли в Гомере ты силен или также и в Гесиоде и Архилохе [7] Гесиод — автор дидактической поэмы «Труды и дни» и поэмы «Теогония» (VIII в.). Об исполнении рапсодами Гесиода см. у Платона (Законы II 658d). Архилох — ямбограф с о. Парос (VII в.). ?

Ион.Нет, только в Гомере; мне кажется, и этого достаточно.

Сократ.А есть ли что-нибудь такое, о чем и Гомер и Гесиод оба говорят одно и то же?

Ион.Я думаю, есть, и даже многое.

Сократ.И то, что об этом говорит Гомер, ты лучше истолковал бы, чем то, что говорит Гесиод?

Ион.Если они говорят одно и то же, то и я, Сократ, истолковал бы это одинаково.

Сократ.А то, о чем они говорят по-разному? Например, о прорицании говорят ли что-нибудь и Гомер и Гесиод?

Ион.Конечно.

Сократ.Так что же? Кто истолковал бы лучше сходство и различие в том, что оба поэта говорили о прорицании — ты или кто-нибудь из хороших прорицателей?

Ион.Кто-нибудь из прорицателей.

Сократ.А если бы ты был прорицателем, разве ты не мог бы толковать и то, что сказано ими по-разному, раз уж ты умеешь истолковывать сказанное одинаково?

Ион.Ясно, что так.

Сократ.Как же это ты силен в том, что касается Гомера, а в том, что касается Гесиода и остальных поэтов, не силен? Разве Гомер говорит не о том же, о чем все остальные поэты? Разве он не рассказывает большею частью о войне и отношениях людей, хороших и плохих, простых и умудренных в чем-нибудь; о богах, как они общаются друг с другом и с людьми; о том, что творится на небе и в Аиде, и о происхождении богов и героев? Не это ли составляет предмет поэзии Гомера?

Ион.Ты прав, Сократ.

Сократ.А что ж остальные поэты? Разве они говорят не о том же самом?

Ион.Да, Сократ, но их творчество не такое, как у Гомера.

Сократ.Что же? Хуже?

Ион.Да, гораздо хуже.

Сократ.А Гомер лучше?

Ион.Конечно, лучше, клянусь Зевсом.

Сократ.Не правда ли, милый Ион, когда, например, о числе станут говорить многие, а один будет говорить лучше всех, то ведь кто-нибудь отличит хорошо говорящего?

Ион.Я полагаю.

Сократ.Будет ли это тот же самый, кто отличит и говорящих плохо, или другой человек?

Ион.Конечно, тот же самый.

Сократ.Не тот ли это, кто владеет искусством арифметики?

Ион.Да.

Сократ.А если многие станут обсуждать, какая пища полезна, и кто-нибудь из них будет говорить получше, то отличить говорящего лучше всех может один человек, а говорящего хуже всех — другой, или один и тот же человек отличит обоих?

Ион.Конечно, один и тот же; это ясно.

Сократ.Кто же он? Как его назвать?

Ион.Это врач.

Сократ.Итак, скажем вообще: если многие говорят об одном и том же, то всегда один и тот же человек отличит, кто говорит хорошо, а кто плохо; а тот, кто не отличит говорящего плохо, не отличит, ясное дело, и говорящего хорошо, раз они говорят об одном и том же.

Ион.Да, это так.

Сократ.Значит, один и тот же человек способен судить о них обоих?

Ион.Да.

Сократ.Ты говоришь, что и Гомер, и остальные поэты, в том числе и Гесиод и Архилох, говорят хотя и об одном, но не одинаково: Гомер хорошо, а те хуже.

Ион.Да, и я прав.

Сократ.Но если ты отличаешь говорящих хорошо, то отличил бы и говорящих хуже, то есть мог бы узнать, что они хуже говорят.

Ион.Само собой разумеется.

Сократ.Значит, дорогой мой, мы не ошибемся, если скажем, что Ион одинаково силен и в Гомере, и в остальных поэтах, раз он сам соглашается, что один и тот же человек может быть хорошим судьей всех, кто говорит об одном и том же; а ведь чуть ли не все поэты воспевают одно и то же.