Эсхил - Античная драма

Увы! На персов и на всех, кто варваром
На свет родился, море зла нахлынуло!

Но ты еще не знаешь половины бед.
Еще несчастье нам такое выпало,
Что вдвое тяжелее остальных потерь.

Какое горе может быть еще страшней?
Какая же такая, отвечай, беда
Случилась с войском, чтобы зло удвоилось?

Все персы, силой молодой блиставшие,
Отваги безупречной, рода знатного,
Вернейшие из верных слуг властителя
Бесславной смертью пали — на позор себе.

О, доля злая! Горе мне, друзья мои!
Какая же постигла их судьба, скажи.

Есть возле Саламина остров маленький, [21] Есть возле Соломина остров маленький… — Имеется в виду остров Пситталея. Геродот: «Афинянин Аристид… взял с собой много тяжеловооруженных воинов из числа расставленных вдоль саламвиского берега… и высадился с ними на остров Пситталею. Они перебили всех персон, находившихся на этом острове».
К нему причалить трудно. Там по берегу
Крутому часто водит хороводы Пан.
Туда-то и послал их царь, чтоб если враг,
С обломков кораблей спасаясь, к острову
Вплавь устремится, греков бить без промаха
И выбраться на сушу помогать своим.
Царь был плохим провидцем! В тот же день, когда
В морском бою победу грекам бог послал,
Они, в доспехах медных с кораблей сордя,
Весь окружили остров, так что некуда
Податься было персам, и не знали те,
Что делать. Камни градом в наступающих
Из рук летели, стрелы, с тетивы тугой,
Слетая, убивали наповал бойцов.
Но вторглись греки все же дружным натиском
На этот остров — и пошли рубить, колоть,
Покуда всех не истребили дочиста.
Ксеркс зарыдал, увидев глубину беды:
Он на холме высоком возле берега
Сидел, откуда обозреть все войско мог.
И, разодрав одежды и протяжный стон
Издав, пехоте приказал он тотчас же
Бежать напропалую. Вот еще одна
Беда тебе в придачу, чтоб заплакать вновь.

О злобный демон, как ты посрамить сумел
Надежды персов! Сын расплатой горькою?
Афинам славным воздал. Мало ль варваров
Уже и прежде марафонский бой сгубил?
Сын за убитых отомстить надеялся
И только тьму несчастий на себя навлек!
Но корабли, скажи мне, уцелевшие
Ты где оставил? Ясного ответа жду.

Предавшись воле ветра, беспорядочно
Бежали уцелевших кораблей вожди.
А остального войска часть в Беотии [22] Беотия — область в Средней Греции.
Погибла, возле ключевой, живительной
Воды от жажды мучась. Мы ж, едва дыша,
Пришли в Фокею, пробрались, усталые,
В Дориду, [23] Дорида — небольшая область в Средней Греции. дотянулись до Мелийского
Залива, где поля река Сперхей поит.
Оттуда мы, не евши, снова двинулись
Искать приюта в городах Фессалии, [24] Фессалия — восточная часть Северной Греции.
В ахейских землях. Большинство погибло там —
Одни от жажды, голод убивал других.
В край магнесийский мы затем направились
И в землю македонян и, аксийский брод
Пройдя и Больбы [25] Больба — озеро в Македонии. топи, в Эдониду [26] Эдонида — местность в Македонии. мы,
К горе Пангею вышли. Бог не вовремя
Послал мороз той ночью, и сковало льдом
Поток священный Стримон. И не чтившие
Богов дотоле тут с молитвой истовой
К земле и небу в страхе принялись взывать.
Молились долго. А когда закончило
Молитву войско, реку перешло по льду.
Кто перебрался прежде, чем рассыпал бог
Лучи дневные, тот из нас и спасся там.
Ведь вскоре солнца пламя светозарное
Палящим жаром хрупкий растопило мост.
Валились люди друг на друга. Счастливы
Те, что, не мучась долго, испустили дух.
А остальные, все, кто уцелел тогда,
Прошли с трудом великим через Фракию
И к очагам родимым возвращаются
Ничтожной горстью. Слезы лей, оплакивай,
Столица персов, юный цвет отечества!
Все это правда. Но еще о множестве
Бед умолчал я, что на нас обрушил бог.

О ненавистный демон, ты тяжелою
Весь наш народ персидский растоптал пятой.

О, горе мне несчастной! Войска нет уже.
О, сновиденье этой ночи вещее,
Как недвузначен был его недобрый смысл
И как неверно ваше толкованье сна!
И все же, слову подчиняясь вашему,
Сначала помолиться я пойду ботам,
А помолившись, снова выйду из дому
И в дар земле и мертвым хлебы вынесу.
Я знаю, жертвой не исправить прошлого,
Но будущее может и отрадней стать.
А вы советом в этих обстоятельствах
Мне, как и прежде, добрым помогать должны.
И если сын мой раньше здесь появится,
Чем я, его утешьте и направьте в дом,
Чтоб новой болью старую не множил боль.

Ты персов, о Зевс, огромную рать,
Что силой тверда и славой горда
Была, погубил,
Ты ночью беды, ты мраком тоски
Покрыл Экбатаны и Сузы.
И матери рвут дрожащей рукой
Одежды свои,
И льются потоком слезы на грудь
Измученных женщин.
И юные жены, уже овдовев,
Горюют о тех, с кем ложе любви,
Отраду и счастье цветущих лет,
Делили, на мягких нежась коврах,
И плачут в тоске неизбывной.
Я тоже скорблю о павших бойцах,
О доле их горестной плачу.

Вся стонет Азия теперь,
Осиротевшая земля:
«Повел их за собою Ксеркс,
Их гибели виною Ксеркс,
Все это горе неразумный Ксеркс
Уготовил кораблям.
Почему, не зная бед,
Правил Дарий, древних
Суз Повелитель дорогой,
Славных лучников начальник?»

С пехотой вместе моряки
На темногрудых шли судах,
На быстрокрылых шли судах,
Навстречу смерти — на судах,
Врагу навстречу, прямо на клинок
Ионийского меча.
Царь — и тот, нам говорят,
Чудом спасся и бежал
По фракийским, полевым,
Стужей скованным дорогам.

Бедные те, кто по воле злой
Рока погибли первыми там,
У берегов Кихрейских! [27] …у берегов Кихрейских! — Кихрей — мифический царь острова Саламина. Вопи,
Плачь безудержно, скули, рыдай,
К небу пронзительный стон вздыми
Боли и скорби, тоску излей
Криком протяжным, терзай сердца
Жалобным воем!

Носит волною морской тела,
Жадно немые чада пучин
Трупы зубами рвут на куски!
Полон тоски опустевший дом,
Горем убиты мать и отец,
Сына-кормильца у стариков
Отняли. Вот и до них дошли
Страшная новость.

Азия больше не будет
Жить по персидской указке.
Больше не будут народы
Дань приносить самодержцам,
В страхе не будут люди
Падать наземь. Не стало
Царской власти сегодня.