Квинт Флакк - Сочинения

Только за то, что они на твою надеются помощь.

Если кого-нибудь зуб Феонов грызет, ты не чуешь —

То же несчастье тебя в скором времени может постигнуть.

Твой в опасности дом, стена коль горит у соседа:

Большую силу берет пожар, коль его ты запустишь.

Сладко — неопытный мнит — угождение сильному другу,

В опытном — будит то страх. Пока в море открытом корабль твой,

Будь начеку; изменясь, не унес бы назад тебя ветер.

Грустным веселый претит; ненавидят веселые грустных,

90 Медлящих — те, что спешат, а вялые — бойких, подвижных;

Пьющие (те, кто фалерн до полуночи пить начинают)

В гневе на тех, что бокал, предложенный им, отвергают,

Сколько бы ты ни божился, что просто боишься простуды.

Облако прочь от бровей отгоняй: ведь обычно, кто скромен,

Скрытным считается тот; молчаливый — суровым судьею.

Ты в положении всяком ученых читай, поучайся:

Способом можешь каким свой век провести ты спокойно,

Так, чтоб тебя не томили: всегда ненасытная алчность,

Страх потерять иль надежда добыть малонужные вещи;

100 Доблесть науки ли плод иль природное то дарованье;

Что уменьшает заботы, тебя примиряет с собою;

Что обеспечить покой способно: почет и достаток

Иль обособленный путь и жизни безвестной тропинка.

Всякий ведь раз, как меня восстановят Дигенции хладной

Воды, что поят крестьян Манделы, дрожащих от стужи,

Что я, мой друг, ощущаю, о чем, полагаешь, молюсь я?

Будет пускай у меня, что уж есть, даже меньше, и пусть бы

Прожил я век остальной, как хочу, коль продлят его боги,

Был бы лишь добрый запас мне и книг и провизии на год

110 Чтоб суеты я не знал, неуверенный в часе ближайшем

Впрочем, довольно просить, что Юпитер дарит и уносит:

Жизнь лишь и средства пусть даст — сам душе я покой уготовлю!

157

К Меценату

Древнему веришь коль ты, Меценат просвещенный, Кратину,

Долго не могут прожить и нравиться стихотворенья,

Раз их писали поэты, что воду лишь пьют. И как только

Либер поэтов-безумцев к Сатирам и Фавнам причислил,

Стали с утра уж вином попахивать нежные Музы.

Славя вино, сам Гомер себя в дружбе с вином уличает;

Даже и Энний-отец бросался оружие славить,

Выпив всегда. «Я колодец Либона и форум доверю

Людям непьющим, но песни слагать запрещу я серьезным».

10 Только я это изрек, — неотступно поэты все стали

Пить вперепой по ночам, перегаром воняя наутро.

Что ж? Если б кто-нибудь, дикий, пытался представить Катона

Взором суровым, ногой необутой и тогой короткой,

Разве явил бы он тем и характер и доблесть Катона?

Так, Тимагена соперник в речах, надорвался Иарбит,

Стать остроумцем стремясь и красноречивым считаться.

Манит примером порок, легко подражаемый: стань я

Бледен случайно, они б уже тмин все бескровящий пили.

О подражатели, скот раболепный, как суетность ваша

20 Часто тревожила желчь мне и часто мой смех возбуждала!

Первый свободной ногой я ступал по пустынному краю,

Я по чужим ведь стопам не ходил. Кто в себя только верит,

Тот — предводитель толпы. Ибо первый паросские ямбы

Лацию я показал; Архилоха размер лишь и страстность

Брал я, не темы его, не слова, что травили Ликамба.

Ты же не должен венчать меня листьями мельче зато, что

Я убоялся менять размеры и строй его песен.

Властная муза Сапфо соблюдала размер Архилоха,

Как соблюдал и Алкей, хоть писал об ином и иначе —

30 Он не стремился пятнать словами чернящими тестя,

Он не свивал для невесты петлю позорящей песней.

Музу его, что забыта у нас, я из лириков римских

Первый прославил: несу неизвестное всем и горжусь я —

Держат, читают меня благородные руки и очи.

Хочешь ты знать, почему читатель стихи мои дома

Хвалит и любит, когда ж за порогом, лукавый, хулит их?

Я не охочусь совсем за успехом у ветреной черни,

Трат не несу на пиры и потертых одежд не дарю я.

Слушатель я и поборник писателей славных; считаю

40 Школы словесников все обходить для себя недостойным.

Вот где источник их слез! «Недостойные полных театров

Стыдно творенья читать, пустякам придавая значенье», —

Я говорю, а они: «Не смеши — для Юпитера слуха

Ты их хранишь, довольный собой, словно мед стихотворства

Весь у тебя одного…» Но нос задирать тут боюсь я;

Ноготь чтоб острый борца не поранил меня, восклицаю:

«Место не нравится мне для борьбы!» — и прошу перерыва.

Ибо рождает игра и горячие споры, и злобу;

Злоба — жестокий раздор и войны, несущие гибель.

158

К своей книге

Кажется, книжка, уже ты глядишь на форум, на лавки,

Хочешь стоять на виду, приглажена Сосиев пемзой.

Ты ненавидишь замки и печати, приятные скромным;

Стонешь ты в тесном кругу и места многолюдные хвалишь,

Вскормлена хоть и не так. Ну что же, ступай, куда хочешь!

Но не забудь: уйдешь — не вернешься. Сама пожалеешь:

«Что я наделала! — будешь твердить. — Чего захотела!»

Помни: ты свиться должна, лишь устанет, пресытясь, любовник.

Ежели я, раздраженный тобой, гожуся в пророки, —

10 Будешь ты Риму мила, пока не пройдет твоя младость;

После ж, руками толпы захватана, станешь ты грязной,

Непросвещенную моль молчаливо кормить будешь, или

Скроешься в Утику ты, иль сослана будешь в Илерду.

Будет смеяться советчик, кому ты не вняла; как в басне

Тот, что на скалы столкнул осленка упрямого в гневе:

Кто же станет спасать того, кто не хочет спасаться?

Ну, а после всего останется только в предместьях

Чтенью ребят обучать, покуда язык не отсохнет.

Там-то, в теплые дни, когда будет кому тебя слушать,

20 Ты расскажи, что я, сын отпущенца, при средствах ничтожных

Крылья свои распростер, по сравненью с гнездом, непомерно:

Род мой насколько умалишь, настолько умножишь ты доблесть;

Первым я Рима мужам на войне полюбился и дома,

Малого роста, седой преждевременно, падкий до солнца,

Гневаться скорый, однако легко умиряться способный.

Если ж о возрасте кто-нибудь спросит тебя, то пусть знает:

Прожито мной декабрей уже полностью сорок четыре

В год, когда Лоллий себе в товарищи Лепида выбрал.

159

К Августу

Множество, Цезарь, трудов тяжелых выносишь один ты:

Рима державу оружьем хранишь, добронравием красишь,

Лечишь законами ты: я принес бы народному благу

Вред, если б время твое я занял беседою долгой.

Ромул, и Либер-отец, и Кастор с братом Поллуксом,

Те, что в храмах к богам за то причислены были,

Что заселяли страну, о людях пеклись, укрощали

Тяжкие войны, поля межевали и строили грады, —