Квинт Флакк - Сочинения

По правилам палестры!

Тебя, богов и Дия вестник,

Пою, обретшего выпуклозвонку лиру,

В уловках хитрого, искусного все в шутках

Похитить, скрыть, что хочешь.

Обманом некогда из стада,

Быв юн еще, волов ты свел у Аполлона,

И он, коль не отдашь, грозил; но, стрел вмиг в туле

Не взвидев, рассмеялся.

Ты щедрого в пути Приама

Был вождь, как он Пергам оставил, и, сквозь стана

Прошед врагов, избегнул лютых стражей

Фессальских и Атридов.

Вчиняя души благочестны

В селеньях радости и легкие их стаи

Гоняя золотым жезлом, ты всем приятен

Богам небес и ада.

Охотник с Нимфами резвиться,

О Фавн! когда тебе случится

Пройти близ сада моего,

Приход да будет благодатен,

И стаду моему приятен:

Ягненков пощади его.

Всегда, как только год кончаю,

Тебе козленка обрекаю;

Из чаши полныя ручьем

Вино, Кипридин друг, лиется

И фимиам обильный жжется

На древнем олтаре твоем.

Когда декабрь ни возвратится,

С весельем стадо в луг стремится;

В селе все праздник твой святят.

Быки на паствах отдыхают,

И волки смирно там блуждают

Меж безбоязненных ягнят.

Какими ни пойдешь путями,

Лес усыпает их листами,

И виноделатель тогда

Беседу пляску затевает;

Стопами в землю ударяет,

Столь много стоющу труда.

Пловец под тучею нависшей,

Игралище морских валов,

Не зря звезды, ему светившей,

Покоя просит у богов.

К покою простирают длани

И Мидии роскошный сын,

И мужественный витязь в брани

Пространных Фракии долин.

При старости и жизни в цвете

Всегда в отраду нам покой,

Непокупаемый на свете

Ниже и пурпура ценой!

Нередко грусть и сильных гложет

В их позлащенных теремах,

И ревность ликторов не может

Отгнать от них заботы, страх.

Но кто же более проводит

В покое круг летящих дней?

Лишь тот, кто счастие находит

Среди семейства и друзей;

Приютной хижиной доволен,

Наследьем скромным от отца,

В желаньях строг, в деяньях волен

И без боязни ждет конца;

Чужд зависти, любостяжанья,

Днем весел, в ночь покойно спит!

Почто нам лишние желанья,

Коль смерть внезапу нас разит?

Почто от пристани пускаться

Во треволненный океан,

Бездомным сиротой скитаться

Под небосклоном чуждых стран?

Мать-родину свою оставишь,

Но от себя не убежишь:

Умолкнуть сердце не заставишь

И мук его не усмиришь!

Ни день, ни час не в нашей воле;

Счастливцев совершенных нет!

Так будем же в смиренной доле

Сносить равно и мрак и свет!

Ахилл толь рано жизнь оставит,

Титан два века будет жить;

Кто знает, чью из нас прибавит

Иль укоротит парка нить?

На пажитях твоих красивых

Пестреет стадом каждый луг

И ржание коней строптивых

Разносит гул далече вкруг.

Тебя богатство, знатность рода

В червлену ризу облекли,

А мне фортуна и природа

Послали в дар клочок земли;

Таланта искру к песнопенью

На лад любимых мной творцов

И равнодушие к сужденью

Толпы зоилов и глупцов.

Умерен, Делий, будь в печали

И в счастии не ослеплен:

На миг нам жизнь бессмертны дали;

Всем путь к Тенару проложен.

Хотя б заботы нас томили,

Хотя б токайское вино

Мы, нежася на дерне, пили —

Умрем: так Дием суждено.

Неси ж сюда, где тополь с ивой

Из ветвей соплетают кров,

Где вьется ручеек игривый

Среди излучистых брегов,

Вино, и масти ароматны,

И розы, дышащие миг.

О Делий, годы невозвратны:

Играй — пока нить дней твоих

У черной Парки под перстами;

Ударит час — всему конец:

Тогда прости и луг с стадами,

И твой из юных роз венец,

И соловья приятны трели

В лесу вечернею порой,

И звук пастушеской свирели,

И дом, и садик над рекой,

Где мы, при факеле Дианы,

Вокруг дернового стола,

Стучим стаканами в стаканы

И пьем из чистого стекла.

В вине печалей всех забвенье;

Играй — таков есть мой совет;

Не годы жизнь, а наслажденье;

Кто счастье знал, тот жил сто лет;

Пусть быстрым, лишь бы светлым, током

Промчатся дни чрез жизни луг;

Пусть смерть зайдет к нам ненароком,

Как добрый, но нежданный друг.

Кто из богов мне возвратил

Того, с кем первые походы

И браней ужас я делил,

Когда за призраком свободы

Нас Брут отчаянный водил?

С кем я тревоги боевые

В шатре за чашей забывал

И кудри, плющем увитые,

Сирийским мирром умащал?

Ты помнишь час ужасной битвы,

Когда я, трепетный квирит,

Бежал, нечестно брося щит,

Творя обеты и молитвы?

Как я боялся! как бежал!

Но Эрмий сам внезапной тучей

Меня покрыл и вдаль умчал

И спас от смерти неминучей.

А ты, любимец первый мой,

Ты снова в битвах очутился…

И ныне в Рим ты возвратился

В мой домик темный и простой.

Садись под сень моих пенатов.

Давайте чаши. Не жалей

Ни вин моих, ни ароматов.

Венки готовы. Мальчик! Лей!

Теперь некстати воздержанье:

Как дикий скиф, хочу я пить.

Я с другом праздную свиданье,

Я рад рассудок утопить.

О, ради всех богов, скажи мне, для чего

Так рано губишь ты любовью Сибарита?

Зачем на площади в жар не видать его,

Хоть не нужна ему ни в пыль, ни в зной защита?

Что ж между сверстников, доспехами звеня,

Не скачет он верхом и, натянув поводья,

Не укрощает бег строптивого коня?

Давно ли наш пловец боится мелководья?

Давно ли не блестит оливы сок на нем,

И, как ехидны кровь, противен стал атлету?

Иль уж оружие руке той не в подъем,

Которая копье бросала через мету?

Зачем он прячется, как, говорят, Ахилл,

Когда висела смерть над бедным Илионом,

Скрывался, чтоб мужской наряд не потащил

Его из неги в бой, к ликийским легионам?

Простого выпьешь ты вина

Сабинских лоз из кружки бедной…

Амфора та заменена,

Когда в театре клик победный

Раздался, друг, на твой приход,

И тяжкий гром рукоплесканий

Дрожал на лоне отчих вод

И замирал на Ватикане.

Ты у себя в чертогах пей

Сок виноградников Калена,

А в чаше не кипят моей

Ни Формий, ни Фалерна пена.

Кто праведно живет и чист от злобных дел,

Тому ни дротиков, ни лука, друг, не надо,

Ни отягченного колчана едких стрел,

Стрел, напоенных влагой яда;

По знойным ли пескам береговых мелей

Пойдет он, посреди ль безлюдного Кавказа,

Или по той стране, где льется средь полей

Гидасп, известный из рассказа.

Так от бессильного меня бежал в лесу