Гай Катулл - Книга стихотворений

45.

Герои ближе неизвестны; комментаторы допускают возможность, что это не реальные лица, а идеальные фигуры счастливых любовников. Имя Септимия указывает на римлянина из хорошей семьи, имя Акмы - на греческую вольноотпущенницу. Чихание у греков и римлян считалось знаменьем для последнего сказанного слова - так уже у Гомера, а выражение "благосклонно чихнули Эроты" - у Феокрита, 7, 96. Благоприятной считалась у греков правая сторона, у римлян левая, - таким образом, стихотворение нарочито стилизовано под греческие нравы. Упоминание о богатствах Сирии и Британии (ст. 22) указывает на 55 г. - поход Цезаря в Британию и подготовку Красса к походу на Восток. В том же 55 г. Помпей на пышных играх при освящении храма Венеры вывел для травли 600 львов - это могло подсказать образ в ст. 7 (Плиний Старший, VIII, 53-54, там же: "вся сила львов - в их взгляде").

46.

На отъезд из Вифинии весной 56 г. в свите Меммия (см. № 31 и 4). Вифиния с ее главным городом Никеей (ст. 5) была страной плодородной, но полуварварской и разоренной недавней войною (№ 10, 28, 47), обратный же путь лежал мимо старинных греческих городов эгейского берега Малой Азии (ст. 6), всегда привлекавших внимание римских туристов: за 10 лет до Катулла Катон Младший нарочно замедлил вернуться с Востока в Рим "из желания постранствовать по историческим местам Азии" (Плутарх, "Катон", 12), а через 35 лет после Катулла Гораций спрашивал приятеля, как показались ему Хиос, Лесбос, Самос, Смирна и Колофон - "достойны иль нет своей славы?" ("Послания", I, 11, 1-2). Морской сезон на Средиземном море открывался в середине марта, но в равноденствия (ст. 2) и в солнцеворот перебивался опасными бурями (Плиний Старший, XVIII, 221). Весенний западный ветер Зефир считался при этом более "добрым" у римлян, чем у греков, потому что на Италию он дул с моря, а на Эгейское море с холодных гор Пинда; Катулл (ст. 3) смотрит на него глазами римлянина.

47.

Порк (точнее, Порций) и Сократион - ближе неизвестные спутники проконсула Пизона и соперники Катулловых друзей Верания и Фабулла из той же свиты (см. № 28). Им больше повезло нажиться, и Катулл попрекает их воровством (ст. 1, "руки, обе левые" - см. примеч. к № 12, 1), развратом (Пизон назван Приапом, ср. Цицерон, "Против Пизона", 28, 69) и обжорством (ст. 5, "пир с утра", тогда как обычно в дополуденное время занимались только делами).

48.

"О поцелуях" - Тема перекликается с знаменитыми стихами к Лесбии, № 5 и 7.

Ст. 3. Триста тысяч - для обозначения бессчетно большого числа - поговорочно, ср. № 9, 2.

Последствием этого стихотворения была ссора Катулла с Аврелием и Фурием, № 16.

49.

Повод неизвестен, время тоже; гиперболически самоуничижительный стиль заставлял многих комментаторов видеть здесь иронию (ср. № 1 о своих "безделках"). Последний стих, действительно, двусмыслен и может пониматься "как ты - лучший за всех заступник" - тогда это может быть насмешкой над адвокатской неразборчивостью в выборе подзащитных (так, Цицерон обвинял Ватиния в 56 г. и защищал его в 54 г.; в обвинении оба раза принимал участие Кальв, поэтому для Катулла эти процессы были небезразличны, ср. № 14 и 53). Катулл мог дурно относиться к Цицерону за то, что тот осуждал неотерическую поэзию и аттицистическую прозу Кальва и других его друзей; и мог хорошо относиться за его речь "За Целия" против изменницы Клодии (Лесбии) в 56 г. и за его жестокую вражду с Клодием, братом Клодии, которого Катулл (судя по № 79) не любил.

50.

Ср. № 14. Стихотворение написано по римскому эпистолярному этикету - с точки зрения адресата: не "я пишу тебе ночью, усталый…", а "я писал тебе ночью, усталый…"

Ст. 2. …на табличках моих мы забавлялись. - Деревянные таблички, крытые воском, служили для черновых записей и в античности и долгое время в средние века.

Ст. 20. Немесида (она же Рамнунтская дева в № 64, 395, № 66, 71, № 68, 77) - богиня возмездия, в частности за любовные обиды (у лирических поэтов).

51.

"О любовном томлении" - Перевод знаменитого стихотворения Сапфо (фр. 2, сохранился в цитате в анонимном трактате "О возвышенном", 10), обращенного к ученице, которую она ревнует к жениху. Вот его подстрочный перевод (курсивом даны места, опущенные или измененные Катуллом):

Видится мне равен богам

Тот мужчина, который напротив тебя

Сидит и изблизи сладкий

Слышит голос

И желанный смех, а от этого мое

Сердце в груди замирает:

Довольно мне быстрого на тебя взгляда, и уже

Говорить я не в силах,

Но ломается мой язык, тонкий

Тотчас пробегает под кожею огонь,

Глаза ничего не видят, шумом

Оглушен слух,

Обливаюсь я потом, дрожь

Всю меня охватывает, зеленее травы

Становлюсь, и чтоб умереть, немного,

Кажется, мне осталось;

Но все нужно вытерпеть…

Катулл вводит в стихотворение обращение к адресату - "Лесбия" (т. е. "лесбосская девушка"); видимо, после этого оно и стало для него постоянным псевдонимом его возлюбленной. Что Клодия стала "Лесбией" в честь самой Сапфо, - менее вероятно: Сапфо, по античному преданию, была чернява и некрасива. Катулл оборвал свой перевод на 3-й строфе, а 4-ю добавил от себя, чтобы она резко переосмыслила и весь предыдущий текст. В латинской поэзии такие повороты лирического сюжета были не редкостью (таков знаменитый второй эпод Горация с лирическим содержанием и сатирическими кавычками в концовке), но поэтам и филологам нового времени такой ход был непривычен, поэтому еще с XVI в. (комментарий Ахилла Стация, 1566) стало высказываться мнение, что 4-я строфа Катулла - или ошибка редактора, присоединившего к законченному стихотворению посторонний отрывок (как в № 2b, 14b, 78b), или подделка переписчика. Некоторые филологи держатся этого мнения до сих пор.

По тому же образцу Сапфо сделано описание связи души с телом у современника Катулла - Лукреция (III, 152-157, пер. Ф. А. Петровского):

…Если же дух потрясен сильнейшей тревогой, мы видим,

Что и душа целиком то же самое чувствует в теле:

Пот выступает на нем, бледнеет вся кожа, немеет

Оцепенелый язык, заплетается речь, застилает

Мраком глаза, звон в ушах, подкосились колени, и видно

Часто нам, как человек от ужаса падает наземь…

Ст. 8. Голос теряю… - Этот стих пропущен в рукописях Катулла и восстанавливается издателями по греческому тексту Сапфо.

Ст. 13-16. Праздность, мой Катулл, для тебя зловредна… - Общее место античной моралистики: ср. в латинской поэзии еще у Теренция, "Самоистязатель", 109: "Всему тому виною - праздность крайняя! В твои года я занят не любовью был…" и т. д., а потом - в тираде Овидия, "Лекарство от любви", 135-150: "Праздность рождает любовь и, родив, бережет и лелеет; Праздность - почва и корм для вожделенного зла…" и т. д. Цари и грады, погибшие от изнеженности, - Сарданапал, Крез, Александр в Вавилоне, сибариты в Сибарисе и пр. В каком соотношении находится содержание катулловой строфы и 5-й строфы Сапфо, от которой сохранилось лишь начало, указывающее на подобный же композиционный перелом, - мы не знаем.