Сыма Цянь - Исторические записки. Т. VIII. Жизнеописания

В переведенных биографиях можно выделить несколько групп персонажей: государственные деятели, чиновники разных рангов, военачальники, мыслители, поэты, врачи — хотя границы этих групп достаточно условны. Если все же попытаться разбить уже переведенные ле чжуани по названным группам, то окажется, что жизнеописания служилого чиновничества занимают около 20 глав, военных — примерно 10 глав, интеллектуалов — 5 глав.

В свое время М.М. Бахтин выделял два типа античных биографий: энергетический, в котором образ человека, его характер воссоздавался путем изображения поступков, речей и других проявлений личности (как у Плутарха), и аналитический, где свойства характера героя и его действия компоновались по рубрикам (как у Светония) [13] Бахтин, с. 292. . Если принять эту классификацию, то «Жизнеописания» Сыма Цяня, без сомнения, должны быть отнесены к энергетическому типу.

Примечательно, что через все главы раздела Ле чжуань проходит тема трагизма. Если обозреть завершающие страницы биографий героев Сыма Цяня, то перед нами открывается достаточно мрачная картина. Большинство главных персонажей умирает не своей смертью — на поле боя или на плахе, причем зачастую безвинно, немалое число кончает жизнь самоубийством (добровольным или вынужденным). Вот случаи, ставшие хрестоматийными: фактическое самоубийство голодом во имя верности иньскому дому Бо И и Шу Ци (гл. 61), смерть поэта Цюй Юаня, покончившего [19]с собой в водах реки Мило (гл. 84). Нередко даже высокопоставленные или широко известные лица обрекались на жестокую, мучительную казнь: четвертован Шан-цзюнь (гл. 68), казнены У-ван Пи (гл. 106), Вэй Ци (гл. 107), Юань Ан, Чао Цо (гл. 101). Весьма редки упоминания о долгой жизни и спокойном завершении земного пути.

Закономерен вопрос: существовал ли для Сыма Цяня образ идеальной личности, достойной подражания? Для такого рода фигур историк применял господствующий в конфуцианском учении термин цзюньцзы («совершенномудрый»), добродетельные поступки и чистые помыслы которого могли бы служить примером для современников и потомков. Конечно, не многие из героев Ле чжуань удостаивались звания цзюньцзы . Даже Конфуций, глубоко почитаемый Сыма Цянем, лишь «достиг высшей мудрости» [14] Истзап, т. VI, гл. 47 с. 151. . Свое понимание нравственного идеала историк выразил в письме к другу Жэнь Шао-цину, через столетие обнародованном в Хань шу («История Хань») другим историком — Бань Гу: «Нравственное совершенствованье есть признак просветленного познания, а быть всегда в любви и простирать ее на всех — вот где начало человеческих достоинств! Брать от других, давать другим — вот то, в чем обнаруживается нам человеческая честь» (перевод В.М.Алексеева) [15] Алексеев, 1958. с. 81. . Вспоминая о своих великих предшественниках — Вэнь-ване, Конфуции, Цзо Цю-мине, Сюнь-цзы, Хань Фэе, историк сокрушался: «Все эти люди были переполнены клубившимся в них чувством, но не могли в жизнь провести ту правду, что в их душе жила» [16] Там же, с. 95. . Иногда герои глав сравнивались в своих поступках с «совершенномудрыми» в условном наклонении. Так, в гл. 103 о Вань Ши, Вэй Ване, Чжан Шу, Сай-хоу и Чжоу Вэне сказано, что они действовали как цзюньцзы . В гл. 108 о Ху Суе говорится, что «будь он сейчас жив, то при своих прекрасных качествах и достойном поведении стал бы настоящим цзюньцзы».

В Ле чжуань нередко встречается синоним цзюньцзы, но стоящий как бы на ранг ниже — сяньжэнь («мудрый человек»). Так Лу Чжун-лянь в письме к яньскому военачальнику декларировал: «Мудрый человек не отказывается от выгод, которые предоставляет ему ситуация» [17] Истзап т. VII гл. 83 с. 251. . [20]

Историю прошлого своего народа Сыма Цянь рассматривал как своеобразное зеркало, отражающее совершенные людьми деяния, и был уверен, что из прошлого можно извлекать уроки на будущее. Конечно, ход истории виделся автору Ши цзи в традиционном циклическом ритме смены стихий, борьбы светлого и темного начал ( ян и инь ) в русле развития ведущих моральных принципов [18] См.: Истзап, т. II, гл. 8, с. 199. . Над всем этим господствовала идея всеобщей изменчивости (как у Гераклита) и неизбежности увядания и гибели. В гл. 30 историк заявлял: «...непременным условием изменений [в мире] является то, что всякая вещь [и явление], достигнув расцвета, потом приходит в упадок» [19] Истзап, т. IV, с. 203. . «Когда обстоятельства времени развиваются до своего предела, наступает [неизбежный] поворот, при этом [проявляется] то сущность явлений, то их внешняя форма. [Так перед нами] предстает цепь изменений, кончающихся и вновь начинающихся» [20] Там же, с. 222-223. . В этом и проявляется, по Сыма Цяню, всеобщий закон «небесного порядка» ( тяньтун ).

В тексте Ши цзи , особенно в эпилогах глав, встречается множество всякого рода сентенций — нередко в виде афоризмов, — несущих в себе общефилософский смысл с элементами диалектики. Приведем для иллюстрации несколько фрагментов. Эр-ши Хуан говорил Чжао Гао: «Жизнь человека в этом мире проносится с такой же быстротой, как шестерка скакунов над расщелиной в скале» (гл. 87). Устами видного политика Ли Сы озвучивается традиционная для китайского сознания максима: «Когда что-нибудь достигает своего предела, наступает падение» (там же). «Когда луна становится полной, она идет на убыль; когда что-то расцветает, обязательно наступает упадок — таков всеобщий закон Неба и Земли» (эпилог гл. 104). Из поэмы Цзя И (гл. 84) [21] Истзап, т. VII, с. 291, 293. :

В этих и подобных им сентенциях отразились взгляды Сыма Цяня и его героев о жизни и смерти, о главных составляющих человеческой жизни и важнейших принципах поведения человека. В подходе историка к героям его «Жизнеописаний» ученые усматривают использование известного принципа, передаваемого китайским биномом баобянь («восхвалять доброе и осуждать негодное, злое»). Такой чисто этический подход действительно встречается в характеристиках ряда персонажей, хотя он и дополнен другими оценочными категориями.

Какие же черты характера героев «Жизнеописаний», какие их поступки служат эталоном, предметом гордости и подражания? Материалы переведенных биографий позволяют ответить на этот вопрос. Ранее мы говорили об идеале совершенномудрого — цзюньцзы , который должен был обладать известными конфуцианскими добродетелями: человеколюбием ( жэнь ), чувством долга ( и ), добродетельностью ( дэ ), соблюдать ритуал ( ли ), быть верным ( синь ). Вот примеры высоконравственных сентенций. В гл. 79 Цай Цзэ, обращаясь к Ин-хоу, сказал: «Воплощать человеколюбие и придерживаться справедливости, следовать Дао и осуществлять добродетель, стремиться проявить свои устремления перед всей Поднебесной, — и тогда Поднебесная будет по отношению к вам преисполнена радости и уважения, почтительно восславит вас, а все люди будут желать вам стать ваном » [22] Истзап, т. VII, с. 232. . Лу Лянь в послании к яньскому военачальнику написал: «Мудрый не колеблется в выборе своего поведения, храбрый не боится смерти» (гл. 83) [23] Там же, с. 270. . Куай Тун (гл. 92) говорил: «Знающий решителен, а сомневающийся губит дело». В ле чжуанях историк восхваляет и такие черты характера, как твердость и решительность, верность долгу и щедрость души. О Чжу Цзяне сказано, что он «был весьма красноречивым, бескорыстным и открытым человеком... не спешил поступать как все, в своих взглядах был весьма независим» (гл. 97). Лу Лянь говорил: «В Поднебесной ценят мужей за то, что они освобождают людей от несчастий, избавляют от тягот, пресекают раздоры и беспорядки и при этом не получают от этого каких-либо благ» (гл. 83) [24] Там же, с 271. . Конфуций говорил Цзы Чжану: «...достижение [совершенства] заключается в том, чтобы человек выработал прямой характер и возлюбил долг, научился воспринимать слова и [22]наблюдать внешнее, принимать во внимание интересы нижестоящих» (гл. 67) [25] Истзап, т. VII, с. 77. . О Минь Суне Конфуций отзывался так: «Не было несогласных с похвалами ему от родителей и братьев. Он не прислуживал в домах знатных сановников, не кормился за счет распущенных правителей» [26] Там же, с. 67 . А вот слова самого Сыма Цяня из главы о Бо И и Шу Ци: «Есть и такие, кто выбирает свое место и идет своей дорогой... [Они] не сворачивают на узкие дорожки, любая несправедливость вызывает у них негодование. Но именно среди них несть числа испытавшим все беды и несчастья» [27] Там же, гл. 61, с. 33. .