unknown - Ямато-моногатари

На это Правый министр третьего ранга [189]соизволил ответить:

Тот же самый принц, когда он еще был жив, жил во дворце Тэйдзи-ин. В дом к принцу хаживал Канэмори. Они вместе сидели за трапезой, разговаривали о том о сем. Вот умер принц, и с тех пор Канэмори было очень печально смотреть на этот дворец. Как-то, увидев, как великолепен дворцовый пруд, он очень затосковал и сложил:

Один человек был назначен наместником далекой провинции, и Цуцуми-тюнагон ждал его, чтобы устроить ему пышные проводы, но до заката он все не шел, и тогда Цуцуми-тюнагон послал сказать ему:

так говорилось в послании, и тот в волнении поспешил прийти.

Тот же тюнагон повелел вырыть и пересадить ближе к главным палатам своего дворца росшее поодаль дерево вишни. Деревце заметно привяло, и тогда:

так он сложил.

И вот тот же тюнагон, когда одного человека, бывшего в чине куродо [192], назначили наместником Кага, однажды ночью очень, жалел о расставании с этим человеком и сложил:

Принцессу Кацура навещал в ее доме Ёситанэ [194], и вот мать ее, фрейлина королевской опочивальни, прослышав об этом, однажды заперла ворота, а Ёситанэ, весь вечер простояв в мучениях, собрался домой, промолвив: «Так ей передайте», и через щель в воротах произнес:

Той же принцессе тот же кавалер:

Так навещал он ее тайно, и вот в пятнадцатую ночь восьмой луны, когда во дворце [Тэйдзи-ин] устраивали праздник любования луной, принцессе было послано высочайшее повеление: «Приходи». Но там они никак не могли бы встретиться, и Ёситанэ удерживал ее: «Прошу тебя, не ходи туда сегодня вечером». Однако приглашение было от императора, остаться дома она не могла и спешила отправиться, тогда Ёситанэ:

Гэму-но мёбу во время церемонии поздравления императора с Новым годом стояла у трона, и принц в звании дансэй [198], увидев ее, внезапно в нее влюбился. Вручил ей послание, а она в ответ:

Ответ принца тоже был, но память о нем утрачена.

Тому же принцу та же дама:

Когда у дворца императора Уда цветы были хороши необыкновенно, сыновья Нанъин-но кими [201]и другие собрались и стали слагать танка. И Мунэюки, бывший в чине укё-но ками, сложил:

Другие, наверно, тоже слагали стихи.

Когда Укон, дочь Суэнава-но сёсё [203], служила во дворце покойной императрицы [204], ныне покойный Гон-тюнагон-но кими [205]навещал ее. Они обменялись клятвами в вечной любви, и вот Укон перестала служить во дворце и поселилась у себя дома, но он к ней уже не приходил. Однажды случилось побывать у нее кому-то из дворца, и она спросила: «Как он там? Бывает во дворце?» – «Постоянно там служит», – ответствовали ей. Тогда она послала ему:

так написала.

Той же даме снова долго вестей не было, а потом как-то ей прислали фазана [207]. В ответ она:

так сказала.

У той же дамы, когда она жила в дворцовых покоях, был возлюбленный, который навещал ее тайно; он был в чине главы дворцовой управы и постоянно находился во дворце.

Однажды в дождливую ночь он подошел к шторке двери ее комнаты; она же не знала этого и, так как дождь просочился внутрь, перестилала соломенную подстилку. При этом она сказала: