unknown - Ямато-моногатари

Помощник правителя Этидзэн, Канэмори [148], часто навещал даму Хёэ-но кими [149]. Потом на долгие годы они расстались, а затем он снова к ней пришел. И вот он сложил:

А женщина в ответ:

Наместник страны Оми Тайра-но Накаки [152]очень любил и лелеял свою дочь, но вот родитель скончался, и она, изведав многое, поселилась в чужой стране, в безлюдном месте.

Пожалев ее, Канэмори сложил и послал:

так он сложил и послал, и она, прочитав, даже ответа не написала, а все только рыдала горько. А она тоже слагала танка очень искусно.

Тот же Канэмори жил в Мити-но куни, а третий сын Канъин [154]жил в месте под названием Куродзука, и вот Канэмори послал его дочери:

Так сложил.

И вот однажды говорит Канэмори: «Хочу я в жены ту де­вушку», а родитель на это: «Она еще очень молода, придет ее пора, тогда...» Скоро Канэмори надо было ехать в столицу, и он послал вместе с веткой дерева ямабуки:

Так сложил.

Говорят люди, что супруга Цунэтада-но кими воспела горя­чие источники в Натори, а это как раз и была та самая дама из Куродзука:

Так сложила, и господин Канэмори, услышав эти стихи, на ту же тему:

И вот эта дама, которую любил Канэмори, с другим человеком отправилась в столицу, и, услышав об этом, Канэмори сказал: «Даже не известила меня о том, что уезжает». Однако женщина отправила ему письмо, в котором говорилось: «С тоской вздыхаю о ямабуки у колодца», с пометой: «Это на память о стране Мити-но куни».

Тогда Канэмори сложил:

Наскучив суетным миром, из столицы в Цукуси переехавший кавалер в дом своей возлюбленной послал:

Жила некогда дама по имени Годзё-но го [161]. В дом своего возлюбленного послала она однажды рисунок, себя изобразив в виде женщины, пожираемой пламенем, а клубы дыма во множестве нарисовала с такой припиской:

Во дворце Тэйдзиин много было покоев, где обитали фрейлины императорской опочивальни, и вот через некоторое время был построен восхитительный дворец Кавара-но ин. Был он возведен специально для Госпожи Восточной опочивальни Кёгоку-но миясудокоро, и император перебрался к ней. Было это весной. Для оставшихся в Тэйдзиин дам все это было неожиданно, и они загрустили в одиночестве. Пришли к ним придворные. «Так прекрасны глицинии, а государь не изволит даже взглянуть [162]» и тому подобное говорили. Стали рассматривать цветы, а к глициниям прикреплено послание. Развернули они его, смотрят:

Так говорилось в послании, и все были безмерно очарованы, всеми овладела печаль, но которая из фрейлин сложила танка, никто не знал. А придворные кавалеры так сложили:

Дама по имени Носан-но кими и монах Дзодзо [164], как никто, любили друг друга. Обменялись они клятвами в беспредельной любви. Носан-но кими:

так ему послала, а монах Дзодзо-дайтоку отвечал:

Ныне покойный Укё-но ками тайно сблизился с дочерью од­ного человека. Отец ее однажды прознал об этом, очень бра­нился и не пустил к дочери Укё-но ками. Печальный, тот вер­нулся домой.

И вот наутро сложил и послал: