unknown - Ямато-моногатари

Сикибугё-но мия, ныне покойный, порвал с фрейлиной Нидзё-но миясудокоро [67], и вот в седьмой день первой луны следующего года послала она ему молодые побеги [68]:

Ту же даму однажды как-то долго принц не посещал, и вот наступила осень, и дама:

так сложила, и ей в ответ:

так он сложил. Не сильна была его привязанность к даме, и стихотворение он сложил дурное.

Принцесса Кацура-но мико [69]всей душой полюбила Сикибугё-но мия, ныне покойного, и навещала его. Как-то она перестала бывать у него и однажды ночью, когда луна была особенно прекрасна, соизволила послать ему письмо:

таково было ее послание.

Когда Рё-сесё [71]был в чине хёэ-но сукэ, он часто бывал у Гэму-но мёбу. Однажды из ее дома пришло послание:

Ответ на него таков:

Когда Рё-сёсё потребовалась кожа на тесемки, привязывающие меч к поясу, Гэму-но мёбу сказала: «В моем доме есть», но долго не присылала. Тогда Рё-сёсё:

так написал, и Гэму-но мёбу, пораженная этим стихотворением, приказала отыскать [кожу] и отослать ему.

Второй сын экс-императора Ёдзэй [75]долгие годы жил в любви с дочерью тюдзё Нотикагэ, но после того, как он взял в жены пятую дочь [76], уж у той не бывал, и она, отчаявшись его дождаться, горевала безмерно. Прошло много времени, и вдруг он неожиданно приходит, но она, ни слова не вымолвив, убежала и за дверью [77]затворилась. Потом воротился он к себе, а на следующее утро пишет ей: «Почему же, когда я пришел к вам, надеясь поговорить о событиях долгих давних лет, вы от меня сокрылись?» Она же ничего не сказала, а только этим ответила:

Во времена прежнего императора [79]дочь удайдзина [80], правого министра, служила камер-фрейлиной и бывала во дворце. В глубине души она все ждала, что государь призовет ее, но он не призывал, и тогда она ему послала:

так она сложила.

Монах по имени Нэмугаку [82], удалившийся в горы Хиэ, там, в горах, поселился и однажды, увидев засохшую сосну у жилища безвременно скончавшегося монаха, славившегося великой добродетелью:

так сложил, и младшие братья монаха [84], остановившиеся в том жилище, были очарованы. Этот монах Нэмугаку был старшим братом Тосико.

Принцесса Кацура тайно виделась с человеком, с которым не подобало ей встречаться. Однажды в дом возлюбленного своего она, сложив, посылает:

так гласило послание.

Человек по имени Кайсё [86], став монахом, поселился в горах [87]. Некому там было мыть его одеяния, и обычно он посылал одежду для стирки в родительский дом. И вот из-за чего-то рассердились на него домашние. «Стал монахом, даже не выслушав, что скажут родные, да еще смеет говорить такие несносные вещи?» – так они восклицали, и он, сложив, послал им:

Тот же человек осенью того года, когда умер его отец, бывший в чине хёэ-но сукэ, и в доме собралось много народу, с вечера распивал с гостями вино. Печалились о том, кого с ними не было, и гости и хозяин с любовью о нем вспоминали. Забрезжил рассвет, пал туман. Тогда один гость:

так произнес, и Кайсё ответил:

В гостях там были Цураюки, Томонори и другие.

Однажды во дворце покойного Сикибугё-но мия [90]правый министр третьего ранга, Сандзё-удайдзин [91], и другие придворные собрались вместе, играли в го, услаждали себя музыкой. Наступила ночь, все захмелели, пересказывали разные истории, делали друг другу подношения. И вот, воткнув в головной убор цветок оминаэси, правый министр: