Мэн Кэ - Мэн-цзы

Еще в те времена Чжоу-гун отражал их, а ты учишься у них. Значит, и ты тоже преобразился, но не к добру». Чэнь Сян, оправдываясь, сказал:

– Но ведь если следовать пути, который указывает учитель Сюй, то на базарах не будет разных цен, стало быть, и во всей стране не будет никакого обмана. Пошли тогда на базар за покупками любого мальчонку, ростом с пять чи, и его никто не обманет. Холсты и шелка будут в одной и той же цене, если будут одинаковой длины; мотки пеньки и клубки шелка будут в одной и той же цене, если будут одинаковы по весу; все пять злаков будут в одинаковой цене, если их будет столько же по весу; даже обувь будет стоить столько же, если будет одинаковая по размерам.

Мэн-цзы ответил:

– Привлекательностью вещей как раз и является их несходство. Некоторые рознятся друг от друга вдвое и впятеро, а другие в десятки и сотни крат, а бывает, даже в тысячи и десятки тысяч крат. Ты же их уравниваешь да еще и уподобляешь в цене. Это внесет смуту во всей Поднебесной! Кто же станет изготовлять обувь, если цена на большие и малые башмаки окажется одинаковой?

Как раз те, кто последует учению Сюй-цзы, опутают друг друга и станут творить обман. Как можно будет таким путем править владением и семьей?

5.5. И Чжи, один из сторонников учения Мо-цзы, упросил Сюй Би, ученика Мэн-цзы, устроить ему свидание с Мэн-цзы.

Мэн-цзы сказал:

– Я, безусловно, хочу повидаться с ним, но сейчас еще болен. Как только болезнь пройдет, немедленно отправлюсь к нему повидаться. Пусть больше не ходит к тебе.

В другой раз тот опять стал умолять о свидании с Мэн-цзы.

Мэн-цзы сказал:

«Вот теперь я могу встретиться с ним. Мой путь не проявится, пока не будет прям, а потому я покамест займусь выпрямлением его.

Я слышал, что И-цзы сторонник Мо-цзы. Мо-цзы считает, что при устройстве похорон правильным путем является то, чтоб они были проще.

И-цзы задумал этим путем изменить устои, сложившиеся в Поднебесной. Неужели он полагает, что нет ничего более ценного, чем этот путь?

Впрочем, И-цзы хоронил своих родных богато.

Стало быть, он послужил своим родителям тем, что сам же считает презренным!»

Сюй-цзы сообщил об этом И-цзы.

И-цзы сказал:

«Путь сторонников учености таков: „Люди с глубокой древности оберегали народ словно грудного младенца" (28).

Что же это означает?

Это означает именно то, что, по их мнению, в любви нет никаких различий по степеням и проявление любви начинается с близких родных».

Сюй-цзы сообщил об этом Мэн-цзы.

Мэн-цзы сказал:

«А верил ли И-цзы тому, что все люди относятся к сыновьям своих старших братьев с такой же любовью, как, скажем, к младенцам своих соседей?

Он взял пример не из того ли места, где говорится о ребенке, который подполз к колодцу, готовый вот-вот упасть в него? В этом ведь у самого ребенка вины не было.

Между прочим, Небо, производя живые существа, наделяет их единой основой, а по И-цзы выходит, что таких основ две.

Должно быть, в глубокой древности существовал обычай не хоронить своих близких родных. Когда те умирали, их сбрасывали в глубокие пропасти. Но когда людям приходилось все же проходить мимо таких мест, они видели, как эти трупы поедали лисы и шакалы, мухи и черви пожирали их тлен. У проходящих мимо испарина выступала на лбу, они отводили в сторону глаза, чтобы не смотреть.

Эта испарина была вовсе не показная для других людей. Она вызывалась чувством, идущим из глубины сердца, и проступала на лице.

Должно быть, тогда же люди возвращались к себе за корзинками и носилками для таскания земли и засыпали эти трупы.

Если это делается взаправду, со всей искренностью, то в таком случае у детей, почтительных к своим родителям, и у людей, беспристрастных ко всем людям, которые зарывают трупы своих родных, обязательно есть путь, ведущий к истине».

Сюй-цзы сообщил об этом И-цзы.

И-цзы опешил и, немного помолчав, сказал:

– Вот так проучил меня!

6.1. Чэнь Дай, ученик Мэн-цзы, сказал ему:

– Должно быть, для вас сущий пустяк не видеться с владетельными князьями-чжухоу, тогда как крупные из них от одного только вашего свидания с ними могли бы сделаться ванами-правителями, а мелкие – предводителями князей-ба. Казалось бы, что следует согласиться и сделать так. К тому же в «Записях речений» сказано: «На один чи согнешься, а выпрямишься на целых восемь чи [35] Чи – мера длины, определяемая в старину подобно русской мере «локоть», английской мере «фут» (ступня ноги) и т. п. В настоящее время эта мера приравнена к 32см. – Примеч. пер. » (29).

Мэн-цзы ответил:

«Цзин-гун, правитель владения Ци, как-то раз охотился и махнул лесничему своим родовым знаменем, призывая его к себе. Тот не явился, и правитель готов был обезглавить его. Почему Кун-цзы для такого изречения: „Служилый-ши волевой, не забывай, что окажешься во рву или в пропасти; служилый-ши удалой, не забывай, что лишишься своего начала, т. е. головы" (30) – взял лесничего в качестве примера. Взял из-за того, что лесничий не пошел на зов правителя, не положенный ему по рангу. А что, если он пошел бы, не ожидая зова?!

Перейдем пока к изречению: „Согнешься на один чи, а выпрямишься на целых восемь чи". Речь идет о выгоде. Если исходить из выгоды, то согласишься ли и ты тоже на такую выгоду, чтоб согнуться на целых восемь чи, а выпрямиться всего лишь на один.

Когда-то в прошлом Цзиньский сановник Чжао Цзянь-цзы велел вознице Ван Ляну повезти в боевой колеснице своего любимца Би Си, чтобы тот поохотился. Прошел целый день, между тем тот ни разу не поднял дичи. По возвращении с охоты Би Си доложил сановнику: „Этот Ван Лян – презреннейший возница во всей Поднебесной!" Кто-то сообщил об этом Ван Ляну. Тогда Ван Лян сказал: „Прошу повторить поездку!" Би Си сначала упорствовал, а потом согласился. И вот за одно только утро до обеда дичь была поднята десять раз. Вернувшись с охоты, Би Си доложил: „Этот Ван Лян – прекраснейший возница во всей Поднебесной". Тогда Чжао Цзянь-цзы предложил: „Я велю ему править твоей колесницей" и сказал об этом Ван Ляну. Ван Лян не согласился и отговорился так: „Когда я для него правил образцово, он за весь день ни разу не поднял дичи, а когда я с хитростью наезжал на дичь, то он за одно только утро до обеда забил десять птиц (31). В Стихах говорится:

Позвольте же мне отказаться: никак не привыкну править колесницей у подлого человека".

Даже вознице и то было стыдно сближаться с таким стрелком, и он не сделал этого, несмотря на то, что от сближения с ним получил бы целую гору разной дичи.