Мэн Кэ - Мэн-цзы

– Если государь смотрит на слуг, как на свои руки и ноги, тогда слуги смотрят на государя, как на свои живот и сердце.

Если государь смотрит на слуг, как на верных псов и коней, тогда слуги смотрят на государя, как на государственного человека. Если государь смотрит на слуг, как на ничтожные былинки и горчичные зернышки, тогда слуги смотрят на государя, как на разбойника и врага.

Ван сказал:

– По правилам учтивости положено иметь к прежним государям покорное смирение (57). Каким же должен быть тот государь, который заслуживал бы этого?

Мэн-цзы ответил:

– Таким, кто исполнял бы советы, выслушивал бы высказывания, ниспосылал бы народу обильные милости.

Если от такого государя уходил слуга по уважительной причине, государь посылал людей своих проводить его до границы, да еще опережал его добрыми гонцами в то место, куда он направлялся (58). Если по прошествии трех лет после ухода слуга не возвращался, тогда только государь забирал в казну его поля и усадьбы. Этому даже было свое название – «троякое проявление долга вежливости».

Вот если таков был прежний государь, то к нему можно питать чувство покорного смирения.

А теперь, когда кто является слугой и советует что-либо государю, советы его не исполняются; высказывается – его не слушают, щедрые милости народу не ниспосылаются.

Если от теперешнего государя уходит слуга по уважительной причине, то государь обыскивает его домочадцев и задерживает их, да еще ставит его самого в крайне стесненное положение в том месте, куда он направляется. В день отъезда слуги сразу же забирают в казну его поля и усадьбы. Название этому – разбой и вражда.

Какое же может быть покорное смирение к такому, кто занимается подобным разбоем и сеет вражду?

8.4. Мэн-цзы говорил:

– Если казнят служилых людей-ши, которые ни в чем не повинны, то сановники-дафу могут уходить со своих постов, а если убивают ни в чем не повинный народ, тогда и служилые люди-ши могут переселиться в чужие края.

8.5. Мэн-цзы говорил:

– При беспристрастном правителе нет никого, кто не был бы нелицеприятным; при справедливом правителе нет никого, кто не был бы справедливым.

8.6. Мэн-цзы говорил:

– Великий человек не проявит учтивости, которая по существу окажется неучтивостью; не совершит справедливости, которая по существу будет несправедливостью.

8.7. Мэн-цзы говорил:

– Уравновешенные люди содержат неуравновешенных, а талантливые – бесталанных. Потому-то люди радуются, когда имеют просвещенных отцов и старших братьев.

Если бы уравновешенные бросили на произвол судьбы неуравновешенных, а талантливые – бесталанных, тогда промежуток, отделяющий просвещенных от невежд, нельзя было бы измерить даже «цунем» (китайским дюймом. – В. К.).

8.8. Мэн-цзы говорил:

– Люди сперва должны обладать решимостью чего-то не делать, тогда только они смогут делать [все] (с той же решимостью. – В. К.).

8.9. Мэн-цзы говорил:

– Как оградишь себя от последующих невзгод, выступая с речами о недоброте людей?

8.10. Мэн-цзы говорил:

– Чжун-Ни ничего не делал такого, что было бы сверх меры.

8.11. Мэн-цзы говорил:

– Большим человеком является тот, для которого не обязательны ни убедительность в речах, ни решимость в действиях, а только нахождение справедливости.

8.12. Мэн-цзы говорил:

– Кто является большим человеком, тот не утрачивает своего младенческого (непорочного. – В. К.) сердца.

8.13. Мэн-цзы говорил:

– Уход за теми родителями, которые живы, не заслуживает того, чтобы считать это большим делом. Только проводы умерших можно считать великим делом.

8.14. Мэн-цзы говорил:

– Добропорядочный муж желает самоудовлетворения в знаниях, глубоко проникая в них посредством пути к истине.

Добившись в этом самоудовлетворения, он тогда пребывает в покое; пребывая в покое, он тогда накопляет знания, черпая их еще глубже; накопив знания глубже, он тогда встречается с их истоками и берет из них все нужное и слева, и справа.

Вот почему добропорядочный муж желает своего самоудовлетворения в знаниях.

8.15. Мэн-цзы говорил:

– Занимайся учением широко и подробно изъясняй его, тогда в будущем обусловишь его, используя противоположные учения.

8.16. Мэн-цзы говорил:

– Из тех, кто предполагал покорять людей одной лишь добротой, еще не было способных покорить их. Можно покорить всю Поднебесную только после воспитания в людях чувства добра. Из достойных ванов-правителей еще не было таких, которые не покоряли бы сердца людей в Поднебесной.

8.17. Мэн-цзы говорил:

– В речах нет такой сути, которая не была бы благовещей. Такие речи, суть которых не является благовещей, набрасывают тень на просвещенных людей.

Отражайте же такие речи [38] Китайский текст допускает различные толкования в зависимости от той или иной расстановки знаков препинания. – Примеч. пер. .

8.18. Сюй-цзы спросил учителя:

– Чжун-Ни часто восторгался водами реки и восклицал: «О воды! О воды!» (59) Что же поучительного он брал у вод реки?

Мэн-цзы ответил:

– Родник клокочет, не прекращая изливать воду ни днем ни ночью; он продвигает ее все дальше вперед, после того как она заполнит через край все рытвины, и отпускает ее на просторы у четырех морей. Таковы и все те, у кого есть истоки.

Вот что поучительного он взял у вод.

Если быть неимеющим истоков, значит, уподобиться водам, которые скопляются от дождей, выпадающих в седьмом и восьмом месяцах года. Хотя они и заполняют через край все рвы и канавы, их высыхания можно дождаться не сходя с места (т. е. очень скоро. – В. К.).

Добропорядочный муж потому и стыдится, когда его известность, слава о нем переходят границы действительности.

8.19. Мэн-цзы говорил:

– Разница, отличающая людей от животных, едва уловима. Добропорядочные мужи сохраняют ее, тогда как народ в толпе уходит от нее.

Ясно разбираясь во всех вещах, вникая в человеческие взаимоотношения, Шунь совершал свои действия, исходя из нелицеприятности к людям и справедливости, а вовсе не проводил нелицеприятность и справедливость.

8.20. Мэн-цзы говорил:

– Юй так возлюбил добрые речи, что отвратился даже от вкусных вин (60). Чэн Тан ставил мудрецов на высшие должности без советов со стороны, придерживаясь середины (уравновешенности. – В. К.) (61). Взирая на страдания народа, Вэнь-ван глядел с таким упованием на путь к истине, словно ему никак было не разглядеть его (62). У-ван не забывал о дальних приверженцах, не пренебрегая близкими (63).

Чжоу-гун размышлял, как бы ему совместить качества трех ванов, чтобы распространить деяния четырех перечисленных выше правителей. Когда оказывалось что-либо, не согласуемое с этими деяниями, он взирал вверх и размышлял, продолжая думать и ночью, сменявшей день. Если, по счастью, ему удавалось найти решение, он садился бодрствовать, чтобы скорей дождаться утра.