Иван Рак - Зороастрийская мифология [Мифы древнего и раннесредневекового Ирана]

Изложено по: «Денкарт» VII.4.64-87

И вот, после всех скитаний и злоключений, прибыл Заратуштра в царство Кави Виштаспы.

«Царством Кави Виштаспы была Дрангиана. Действительно, мы знаем, что он принадлежит к некоей династии правителей, не носивших царского титула, но имевших прозвище „кави" („стихотворец", „прорицатель") в качестве родового прозвища, вторично превратившееся в нечто вроде такого титула; эта династия, как можно заключить из гимна, посвященного судьбам „кавианской славы", якобы переходившей от начала времён к различным законным правителям ариев («Яшт» 19.66 и сл.), происходила от „выросших у озера Кансава, что у реки Хэтумант у горы Ушидáрна"). Поскольку Хэтумант — это Эгимандр греков, ныне Хильменд, постольку родина Кавианидской династии определяется точно как Дрангиана (Систан, точнее, Заболистан)». [156] Дьяконов И.-2. С. 138. [325]

{Оказавшись во владениях этого великого царя, Заратуштра помолился Ардвисуре Анахите на берегу Вахви Датии.

{А благую Аши Заратуштра молил о том, чтоб она помогла ему обратить жену Виштаспы, царицу Хутáо́су(среднеперс. Хутóс). И богиня откликнулась на мольбу пророка.} [158] «Яшт» 17.46.

И вот, обретя поддержку язатов, Заратуштра обратился с вдохновенной речью к царю, призывая его проклясть дэвов, поклониться благому богу Ахура Мазде и стать маздаяснийцем.

Виштаспа сразу понял, что странник, пришедший к нему, послан Небесами и глаголет Истину. Но, сколь ни был мудр и духовен этот праведный царь, последователем Заратуштры он стал не сразу.

В окружении Виштаспы владела умами извращённая религия Зака, дэвопоклонника из числа смертоносных карапанов Виштаспы; и множество других [кроме Зака] кавиев и карапанов входили в свиту царя и были его советниками.

Они стали убеждать Виштаспу, что в страну к ним прибыл никакой не божий пророк и провозвестник истинной веры ахуровской, а ненормальный смутьян, бесстыжий еретик и богохульник, и царь во избежание гнева небожителей должен немедленно предать его смерти.

И вот, с согласия царя, Заратуштре связали руки, забили ноги в колодки и бросили в темницу.

Мучительнейшие дни провёл там пророк! Тело его терзали холод, голод и жажда, — а ему не давали ни одежды, ни пищи, ни воды. Силы покинули Заратуштру. Связанный, с закрытыми глазами он лежал на каменном полу и шептал молитвы Ахура Мазде. [159] Срави. в «Ривайат» 47.6 — внутритекстовый комментарий на с. 322.

Выждав достаточный, как они считали, срок, — достаточный для того, чтоб умер от истощения самый дюжий из богатырей, — карапаны велели стражникам открыть темницу и вынести мёртвое тело. И воистину неземным чудом им показалось, что Заратуштра был жив!

А когда пророк, всё ещё связанный, предстал перед царственным ликом Кави Виштаспы, произошло второе чудо. Израненное, истощённое тело Заратуштры на глазах у изумлённых нечестивцев стало [326] оживать, — и вскоре уже перед царём и его карапановской свитой дэвопоклонников стоял здоровый, полный жизненных сил благородный муж.

Словно пелена пала с глаз Виштаспы, и будто развеяло злой дурман, окутывавший разум его. Царь поверил, что перед ним истинный посланник бога.

По версии «Затспрама» (23.5), Зардушта вызвали на религиозный диспут и задали ему 33 вопроса. Подробностей легенды не сообщается.

Тут к Виштаспе спустились и посланники небес — Амеша Спента и Огонь Ахура Мазды — во всём блеске величия, сияя, как Солнце-Хвархшайта. Виштаспа и все, кто был с ним, — весь его двор, кара-паны и кавии, задрожали от страха.

Но Атар, Огонь Ахура Мазды, сказал:

— Не бойся, Кави Виштаспа! Наше появление перед тобою вреда тебе не причинит. Амеша Спента пришли к тебе не как хиониты — посланники Ареджатаспы, разбойники и убийцы, сеющие смерть! [160] Упоминание Арджаспа (авест. Ареджатаспа) здесь — «анахронизм»: война Виштаспы с хионитами, согласно зороастрийской легендарной истории, началась после обращения Виштаспы (см. далее — с. 331-337). Мы несём благость и Добро. И мы взываем к тебе: прими веру ахуровскую, заратуштровскую, истинную и единственную праведную, и да отвратится твой лик от дэвов, почитания не достойных!.. Если ты поклонишься Ахура Мазде и примешь веру Заратуштры Спитамы, мы даруем тебе долгое царствие и долгую жизнь — 150-летнюю жизнь на земле мы тебе даруем по воле Господа. И ещё будет тебе дарован сын по имени Пешотану, который сделается бессмертным Рату, когда уйдёт из мира телесного в мир Бесконечного Света… Если же, о Виштаспа, не примешь ты веру заратуштровскую, ахуровскую, если не отвратишь ты лик свой, и думы свои, и слова и дела свои от дэвов, почитания не достойных, мы ниспошлём тебе ужасный конец: кровь твоя прольётся на землю, и вода не достигнет твоих уст . [161] В подлиннике («Денкарт» VII.4.82) буквально: твоего тела.

Но даже после этого Виштаспа ещё колебался! Нет, в сердце его уже не осталось места сомнениям, что дэвы и их карапаны — исчадия Зла, а Истину и праведность ему принёс Заратуштра, ахуровский пречистый пророк. Его удерживало другое — страх. Он боялся, что как только он объявит о своём обращении и при всём народе проклянёт дэвов, кровожадный Ареджатаспа поведёт хионитов войной против него, и все его подданные на той войне сложат головы.

Ахура Мазде, всеведущему богу, было ведомо об этих сомнениях царя. Надо было уверить Виштаспу, что в той войне его армия победит. Бог призвал своего вестника Найрьо Сангху и наказал ему:

— Лети, Найрьо Сангха, вестник, к царю Кави Виштаспе, и так [327] скажи Аша Вахиште: «О Аша Вахишта! Возьми чашу — ту, что прекрасней всех чаш, которые сделаны [человеческими руками], и дай испить Кави Виштаспе из этой чаши хаому с варом». [162] Вар — талисман, состоящий из металлического кольца и нескольких (3-х, 5-ти или 7-ми) волос белого быка, завязанных в узелок. Использование вара, возможно, символизирует древний ритуал процеживания сока хаомы через овечью шерсть.

Аша Вахишта выполнил приказ повелителя, который передал ему вестник Найрьо Сангха. Едва Виштаспа пригубил волшебный напиток, он окреп душою, и страх покинул его. Царь тут же обратился в новую веру, объявил себя последователем Спитамы Заратуштры и передал чашу жене, царице Хутаосе. Царица испила напиток и тоже обратилась в истинную веру.