Иван Рак - Зороастрийская мифология [Мифы древнего и раннесредневекового Ирана]

То же самое предание, из которого известно о розысках священных текстов при Аршакидах, окончательное воссоздание «Авесты» связывает с именем Тансáра(по другому прочтению — Тусáра) — верховного жреца при Арташи́ре I Папакане, первом шаханшáхе [103] Шаханшáх (среднеперс.) — «царь царей»; официальный царский титул, при Сасанидах входивший составной частью в их полную титулатуру: « Поклоняющийся Ормазду, бог, царь царей, происходящий от язатов, имярек ». из династии Сасанидов: «Его величество царь царей Арташир, сын Папака, следуя Тансару как своему религиозному руководителю, повелел, чтобы все разрозненные учения [то есть те, сохранить которые приказал ещё Аршакид Валахш] были доставлены ко двору. [57] Тансар встал во главе и выбрал те, которые были достоверными, а остальные исключил из канона. Он издал такой указ: впредь верны только те сочинения, которые основываются на религии поклонения Мазде, потому что отныне нет недостатка в точном знании относительно их» [ СК ]. Ортодоксальные зороастрийцы почитали Тансара как великого праведника и мудреца, чьи духовные заветы надо блюсти столь же неукоснительно, как все религиозные предписания: «Никогда не появятся в странах ни неправедные смуты, ни неправедное поклонение дэвам <...> если будут люди следовать ему, жрецу <...> правдивому [букв.: «артовскому»] и славному Тансару [ Лк ] <...> А когда они [земли] признают и подчинятся Тансару <...> эти земли, если они пожелают, обретут спасение вместо отхода от зороастрийской веры» [ СК ].

Историчность этого «великого праведника» вызывает, однако, серьёзные сомнения. Не все исследователи к ним склонны, но — многие; они считают, что Тансар — вымышленный персонаж, заменивший в поздней традиции Карти́ра [104] Картир — традиционная русская передача имени; сейчас она устаревает, а общеупотребительной становится: Кирдэ́р . — крупнейшего религиозного и политического деятеля раннесасанидского Ирана, впоследствии проклятого и преданного забвению.

О Картире впервые упоминается в документах периода царствования Арташира I: он назван херпáтом— храмовым учителем и наставником молодых жрецов. Зороастризм в то время уже был официальной государственной религией, была провозглашена доктрина о божественном происхождении династии, и религиозная власть, наряду со светской, сосредоточилась в руках царя. Однако в политическом отношении империя ещё представляла собой (как при Селевкидах и Аршакидах) федерацию мелких княжеств и городов, враждующих друг с другом, в том числе на религиозной почве, и усиленно борющихся за свою независимость от столицы; а в культурном отношении это был конгломерат разных этносов, языков, традиций и вер; к тому же ещё со времён последних Аршакидов восточный Иран стали наполнять буддийские проповедники, западный — иудейские и христианские, и все они с успехом обращали иранцев в свои религии благодаря сектантскому разброду среди тех, кто придерживался маздаяснийского культа. В этой обстановке главной задачей центральной власти было — найти основу для насущных политических реформ: религиозную идею, способную объединить и сплотить столь разнородное общество.

Преемник Арташира I, Шапур I (ок. 242 — ок. 272 гг. н.э.) уже во время своих коронационных торжеств принял и выслушал двух богословов, предлагавших совершенно разные, по сути — противоположные программы. Вторым был принят Картир, ратовавший за создание догматического зороастрийского канона, насильственное насаждение зороастризма и жестокое искоренение всех «ересей». Первым был — Мáни, основоположник манихейства (216 или 217 — 274 или 277 гг.).

Мани родился в семье приверженца одной из иудео-христианских аскетических сект и воспитывался согласно вероисповеданию этой секты, но очень рано порвал с ней (по легенде, в девятнадцать лет, исполняя волю бога, которую ему сообщил явившийся ангел); затем несколько лет путешествовал, побывал во многих странах, изучил христианство, иудаизм, зороастризм, митраизм, зерванизм, различные местные культы, в Индии познакомился с брахманизмом и буддизмом, — после чего загорелся идеей [58] обьединить все существующие религиозные учения в одно и создать на его основе «мировую религию, понятную в любой стране и на любом языке» — почитание «единого бога под разными именами», с соблюдением разных — укоренившихся в традиции того или иного народа и понятных ему — ритуалов.

Основу манихейской теологии составила зороастрийская концепция дуализма — противоборства двух мировых начал, Добра и Зла. [105] Изложение манихейской космогонии, космологии и этики см. далее — с. 121-124.

Аудиенция Шапура и Мани состоялась по ходатайству царского брата (что само по себе свидетельствует о популярности манихейства уже в то время — во всяком случае, среди придворной знати). Неизвестно, склонился ли поначалу Шапур к идее Мани безоговорочно или же только стал покровительствовать ему из личных чувств и разрешил проповедь манихейства. Очень быстро, едва не в считанные годы «мировая религия» распространилась по Ирану, Двуречью, Гандхаре, охватила западные окраины Китая, проникла в Рим — стала действительно мировой, несмотря на яростное сопротивление зороастрийских и христианских церковников. (И — в полном соответствии со своей исходной идеей — манихейство в разных областях и у разных народов было разным. «Зороастрийской ересью» эту религию именуют условно: в христианской среде это была уже «христианская ересь», в буддийской — «буддистская».) Но вместо ожидавшегося Шапуром сплочения и единения страны, популяризация манихейства (главным образом, очевидно, его социальных идей: о всеобщем равенстве, «кто богат — будет беден», «мирская власть не от бога» и т.п.) среди простого народа вылилась в повсеместные бунты и погромы, — и Шапур незамедлительно предоставил все полномочия Картиру, называвшему манихейство «религией дэвов». «„Мировая религия" отражала тот этап, когда в хаосе всевозможный эллинистических вероучений, сект и школ мучительно рождался единый „религиозный язык" <...> Как ни заманчива была мысль создать единую для всего Запада религию, увлечение ею Шапура и части иранской знати, в котором доминировал политический расчёт, попытка использовать её в качестве своеобразной „третьей силы", были лишь эпизодом». [106] Луконин В.-1. С. 81.

Картир объединил зороастрийских священников в государственные общины — магустáны, над которыми сам был поставлен магупáтом [107] Магупáт (среднеперс.) — букв.: «господин магов», то есть главный жрец. — главным жрецом; и организовал большое количество новых зороастрийских храмов и храмовых хозяйств — в самом Иране и на подвластных территориях. Вероятно, под его непосредственным руководством продолжилась «иконоборческая» реформа, начатая Арташиром I ещё до возвышения Картира. Статуи и другие изображения богов были отвергнуты как предметы культа, объявлены «вместилищем дэвов» и в храмах заменены алтарными огнями (илл. 8) — этим восстанавливалась традиция, освящённая ореолом древности и связывавшаяся с легендарными уже Ахеменидами, а кроме того — зороастрийская обрядность «очищалась» от греческих наслоений и влияний, особенно проявлявшихся в иконографии. Изображения богов постепенно стали заменяться их символами-инкарнациями (цветы, звери, птицы, плоды; так, инкарнации Ормазда — мирт и жасмин, Вохумáна(Воху Маны) — королевский базилик, Шахревáра(Хшатра Вайрьи) — мускусная роза, Ми́хра(Митры) — фиалки, и др., илл. 14-15). Однако традиция антропоморфно изображать богов в целях не религиозных, а светских и политических (на монетах, рельефах) сохранилась (илл. 8, 10). (Впрочем, эти изображения тоже, видимо, понимались как символические, а не «буквальные» — что бог выглядит именно так.)