Цянь Цай - Сказание о Юэ Фэе. Том 2

Учжу верхом на коне поднялся на гору Цзиньшань. На расстоянии полета стрелы от монастыря он остановился и спешился. Отсюда как на ладони видны были оба берега.

Су Дэ, который сидел в засаде, заметил приближающихся чжурчжэней, и в восхищении воскликнул:

— Юаньшуай Хань, вы поистине провидец!

По приказу Су Дэ воины с барабанным боем напали на врага. На помощь им подошел отряд Хань Янь-чжи.

Учжу в страхе бросился бежать, но Хань Янь-чжи преградил ему путь:

— Стой, варвар! Сходи с коня и сдавайся!

Учжу свернул на первую попавшуюся горную тропинку и поскакал без оглядки. Лишь один из его приближенных не отстал от него. Дорога была неровная, и конь этого военачальника случайно оступился. Всадник свалился на землю. Хань Янь-чжи поднял копье и хотел его прикончить, но Учжу изловчился и секирой отбил удар. Военачальник успел вскочить на коня, а Учжу пришлось вступить в бой с Хань Янь-чжи.

Цзиньские воины с трудом добежали до берега, вскочили в лодки и отчалили. Но когда они добрались до середины реки, прогремел пушечный выстрел, и навстречу выплыли лодки Хань Шан-дэ. Однако чжурчжэни гребли так быстро, что догнать их не удалось.

А в это время Хань Янь-чжи взял Учжу в плен и привез его в лагерь.

На рассвете Хань Ши-чжун поднялся в шатер, с радостью выслушал доклад сына о поимке Учжу и велел привести пленного.

Если вы не знаете о дальнейшей судьбе Учжу, то прочтите следующую главу.

Госпожа Лян бьет в барабан у подножья горы Цзиньшань. Учжу с разгромленным войском бежит в залив Хуантяньдан.

Мы уже упомянули о том, что Хань Ши-чжун приказал ввести пленника. Связанного Учжу втащили в шатер и поставили на колени.

— Это не Учжу! — вскочил юаньшуай. — Кто ты такой? Как осмелился меня морочить?

— Я — Хуанбинну, военачальник из цзиньского войска, — ответил пленник. — Военный наставник Хамичи велел мне так нарядиться из опасения, как бы вы и в самом деле не захватили Учжу в плен. Больше ничего вам не скажу — можете рубить голову!

— Хитер чжурчжэнь! Сумел-таки меня обмануть! — усмехнулся Хань и приказал воинам: — Отведите его в тыловой лагерь и держите под стражей! Как только Учжу попадет в мои руки, казним их вместе! — И когда пленного увели, обратился к сыну: — Ты попался на хитрость, известную в военном деле под названием «цикада сбрасывает личинку». Запомни это и впредь будь внимательней!

Юноша поклонился и покинул шатер. Расстроенный неудачей, Хань Ши-чжун удалился во внутренний лагерь. Госпожа Лян встретила его и спросила:

— Почему вы так расстроены, господин? Мы еще можем схватить Учжу! Я знаю его характер — пусть мы его разгромили, но он не уйдет. Он сейчас думает, что мы упиваемся победой, и сегодня ночью попытается захватить наш лагерь. Давайте сделаем так: вы с подвижными отрядами засядете на берегу, а я возглавлю войско и буду оборонять водный лагерь. Если чжурчжэни нападут, бой не примем, будем только отстреливаться огненными стрелами. Когда чжурчжэни увидят, что я на них не собираюсь нападать, они непременно начнут переправляться через реку. Я же буду следить за ними с самой высокой мачты и подавать сигналы. Ударю в барабан — наступайте, смолкнет барабан — обороняйтесь. В какую сторону будут передвигаться чжурчжэни, я укажу флагом. Пора уже разгромить этих варваров, чтоб они и носа больше не осмеливались к нам сунуть!

— Ты рассчитала не хуже самого Сунь У! [2] Сунь У — знаменитый древний стратег и теоретик, живший на рубеже IV–V вв., автор трактата по военному искусству. — воскликнул восхищенный Хань Ши-чжун.

— Если вы согласны со мной, то велите написать приказ, — сказала госпожа Лян. — Если я подам неправильный сигнал, то взыскивайте с меня. Но если вы замешкаетесь, пеняйте на себя!

Супруги договорились обо всем и приготовились к бою.

Госпожа Лян отдала приказания военачальникам, которые должны были оборонять главный водный лагерь, а сама поднялась на мачту, захватив с собой небольшой барабан.

Наступил вечер. Госпожа Лян приказала одному воину из личной охраны встать у сигнального флага.

С высоты мачты ей было видно все, что делается в цзиньском лагере. Хань Ши-чжун с сыновьями, расположившись на берегу, дожидался сигнала к бою.

Восхищенные доблестью госпожи Лян, потомки сложили такие стихи:

Между тем Учжу, избавившись от опасности, добрался до лагеря, перевел дух и сказал военному наставнику:

— Так ничего и не удалось разведать! Понапрасну потерял Хуанбинну. Как будем переправляться?

— Да, надо спешить с переправой — провианта мало. Долго нам не продержаться, — согласился Хамичи. — Давайте попробуем сегодня ночью!

Учжу не возражал. Он приказал старшему военачальнику Няньмохэ возглавить тридцатитысячное войско и на пятистах судах сдерживать противника у горы Цзяошань до тех пор, пока сухопутные войска не продвинутся вдоль южного берега и не овладеют дорогами на Лунтань и Ичжэн. Условились в третью стражу готовить ужин и кормить воинов, в четвертую — сниматься с лагеря, в пятую — начинать переправу. Все приободрились, повеселели.

В третью стражу Учжу поел жареной баранины, выпил вина. Воинов тоже досыта накормили. Было приказано соблюдать тишину, для подачи сигналов пользовались только свистками. Тридцатитысячное войско на пятистах боевых судах отплыло в направлении горы Цзяошань.

Дул южный ветер, и суда под всеми парусами стремительно летели вперед. У горы Цзиньшань дозорные из сунского лагеря заметили противника и доложили в ставку.

Госпожа Лян отдала приказ обстреливать суда чжурчжэней из катапульт и луков.

У горы Цзяошань воины Няньмохэ подняли крик. Но в сунском лагере не было заметно ни малейшего движения. Учжу встревожился.