ПОВЕСТЬ О ДУПЛЕ УЦУХО-МОНОГАТАРИ часть 1

Остановимся на некоторых особенностях музыкальной практики в эпоху Хэйан. Исторические источники часто сообщают о тайных произведениях ( хикёку ). Множество музыкальных пьес было засекречено, что создало группу тайных произведений. Активно способствовало этому то обстоятельство, что музыка от учителя передавалась устно: нотная запись, хотя и существовала, была несовершенной, и музыкант, получив ноты, не мог без помощи наставника выучить произведение. К тому же и ноты хранились в большой тайне. Обычно тайные произведения являлись пьесами для солирующих инструментов, и в частности для кото (такие произведения не раз упоминаются в «Повести о дупле»). Тайным произведением мог быть и вариант известной пьесы, отличающийся от распространенных версий какими-то особыми нюансами исполнения. Тайно передавалась не только музыка, но и хореография.

Передача таких произведений от одного лица к другому, т. е. посвящение в тайную традицию, свидетельствовала об узах глубокой дружбы между двумя музыкантами, которые давали клятву друг другу, что никто другой никогда не узнает этих произведений. Это часто приводило к полной утрате музыкальных пьес. В сборнике «Собрание старых и новых историй» («Кокон тёмондзю») рассказывается об одном из тайных произведений:

Среди придворных произведение «Этот конь» знали немногие. Старший государственный советник Фудзивара Ёсинобу [39] Фудзивара Ёсинобу (995-1065) был государственным советником с 1021 г. был однажды на церемонии сюсёэ [40] Церемония, выполняемая с первого дня первого месяца в течение трёх, пяти или семи дней для обеспечения спокойствия и благополучия государства. в храме Ходзёдзи. Он вошел в храм через южные ворота, а когда собрался уходить, направился к западным воротам, но замедлил шаги, остановился и начат петь это произведение. Ёсинобу заметил, что правый министр Фудзивара Тосииэ [41] Племянник Ёсинобу, был офицером Личной императорской охраны в 1035–1036 гг. , бывший в то время офицером Личной императорской охраны, проходил мимо глинобитной стены, но, услышав эти звуки, остановился и, притаившись, стал слушать пение Ёсинобу. Видя, как он изумлен, и поняв, что он старается запомнить пьесу, Ёсинобу обучил его тут же, отбивая такт веером. Затем произведение передавалось в этой семье из поколения в поколение…

Когда правый министр Фудзивара Мунэтада учил этому произведению отрекшегося от престола императора Хорикава [42] Император Хорикава правил с 1086 по 1107 гг. , он сказал, что одну версию император может передать тому, к кому он будет искренне расположен, но что второй версии Мунэтада обучит императора лишь в том случае, если он ее никому не будет передавать. Император согласился, и Мунэтада обучил его обеим версиям. После кончины отрекшегося от престола императора во втором году Кадз, [43] Второй год Кадзё соответствует 1107 году. многие просили Мунэтада обучить их пьесе, но он всем отказывал. Проливая горькие слезы, он отвечал, что даже худшая версия должна храниться в тайне из-за клятвы, которую они с императором дали друг другу. Мунэтада обучил ей только хранителя печати Мунэёси, затем его сына, старшего советника министра Мунэиэ и его внука Мунэёси [44] По-видимому, имя Мунэёси употреблено ошибочно, вместо него должно быть Садаёси. .

Монах-правитель Тайра Киёморн [45] Тайра Киёмори (1118–1181) — глава дома Тайра, ставший первым министром и захвативший власть в стране. Тяжело заболев, он принял монашество. приказал Мунэиэ передать тайну жрице храма Ицукусима [46] Синтоистский храм Ицукусима в провинции Аки был родовым храмом Тайра. ; тот был вынужден подчиниться и, обливаясь горькими слезами, обучил жрицу худшей версии, но сначала взял с нее торжественную клятву, что никому другому она этой музыки не сообщит. Оно Ёсиката [47] Семья Оно была семьёй профессиональных музыкантов. Дед Ёсиката, Оно Сукэтада (1046–1110), был убит своим родственником Ямамура Масасукэ, так как отказался передать ему произведения тайной традиции. Сын Сукэтада, Тикаката, по этой причине не мог узнать все тайные произведения, до того времени хранившиеся в роду, и некоторые из них ему передал император Хорикава. Ёсиката, сын Тикаката, всю свою жизнь стремился восстановить утерянную традицию. , узнав об этом, стал умолять жрицу научить его, но она ответила, что ничего об этом не знает. Рассказывали, что Мунэиэ обучил этому произведению Фудзивара Ёсимити [48] Конон тёмондзю (Собрание старых и новых известных историй) / Под ред. Накадзуми Ясуаки и Симада Исао // Нихон котэн бунгаку тайкэй. Т. 84. Токио, 1966. С. 202–203. .

Существовали и другие причины хранения в тайне музыкальных произведений. Японцы эпохи Хэйан любили в музыке оригинальность. Музыканты и танцовщики за выдающееся исполнение музыки обычно сразу же награждались ценными подарками, а кроме того, могли получить внеочередное повышение по службе, как об этом свидетельствуют и «Повесть о дупле», и «Повесть о Гэндзи» [49] Уцухо-моногатари. Т. 1. С. 380; Т. 2. С. 204; Т. 3. С. 524; Гэндзи-моногатари. Т. 1. С. 273–274. . Поэтому аристократы стремились блеснуть перед аудиторией необыкновенным исполнением музыки или танца. В девятой главе «Повести о дупле» рассказывается, как Масаёри была поручена подготовка праздника по случаю шестидесятилетия императрицы. Он пригласил профессиональных танцовщиков, чтобы обучить танцам детей, которые должны были принять участие в торжестве. Но ему хотелось, чтобы двое его малолетних сыновей превзошли в танцах других мальчиков, и он вынудил известных музыкантов Накаёри и Юкимаса обучить их секретной традиции [50] Уцухо-моногатари. Т. 2. С. 31–36. .

Что касается мистической музыки Чистой земли в «Повести о дупле», то для ее хранения в тайне существовали совершенно особые причины, вытекающие из магической концепции музыки.

Приведем рассказ об исполнении легендарным музыкантом Ши Куаном ноты цзюэ перед Пин-гуном, правителем княжества Цзинь в 558–532 гг. до н. э.:

Ши Куан исполнил перед цзиньским Пин-гуном чистую ноту чжи , и с юга прилетели две стаи по восемь черных журавлей [51] Китайцы считали, что в возрасте тысячи лет журавли становятся серыми, а в возрасте трёх тысяч лет — чёрными. и сели на крышу галереи дома. Ши Куан исполнил ту же ноту во второй раз, и журавли выстроились в ряд. Когда он исполнил ту же ноту в третий раз, птицы, вытянув шеи, закричали и, расправив крылья, начали танцевать. Когда Ши Куан исполнил ноту гуи и ноту шан , в небе раздался гром. Пин-гун был в восхищении, все придворные были обрадованы. Пин-гун взял кубок, поднялся со своего места, приблизился к Ши Куану и провозгласил тост за его здоровье. Он вернулся на свое место и спросил: