Ланьлиньский насмешник - Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй

Тем временем Юйлоу, Цзиньлянь и Цзяоэр, окружив Юэнян, наблюдали за происходящим из-за легкой ширмы в глубине залы.

Запели величальную «Сбылись мечты, мы возликуем»:

Цзиньлянь, обернувшись к Юэнян, сказала:

— Слышите, что поют? Когда берут младшую жену, этого петь не полагается. В каком же положении окажетесь вы, сестрица, если они «навеки муж и жена» и будут резвиться, как рыбки в воде?

Юэнян при всем ее добросердечии эти слова задели за живое, а тут еще Ин Боцзюэ, Се Сида и остальные дружки пошли на все лады превозносить Ли Пинъэр, и каждый, казалось, досадовал, что у него всего-навсего один язык.

— Невестка в самом деле такая, какую редко встретишь! — наперебой льстили они. — Во всем свете другой такой не найдешь! И добродетелью, и манерами взяла, а собою — красавица писаная! Право, в мире не сыскать! Где ты, брат, такое сокровище открыл? Увидишь — и можно умирать спокойно. — И они окликнули Дайаня: — Отведи госпожу в спальню. Хватит неволить.

— Вот негодяи, — шепотом ругалась Юэнян, а с ней и остальные жены.

Ли Пинъэр направилась в свои покои. Заметив у нее в руках деньги, певички принялись еще усерднее за ней ухаживать — прикалывали цветы, поправляли платье и всячески старались ей угодить, то и дело называя ее «госпожа».

Юэнян вернулась к себе в спальню удрученная. Когда Дайань и Пинъань принесли к ней свадебные подарки — деньги, куски материи, наряды и подносы с мелкими подношениями, она даже на них не взглянула.

— Зачем вы ко мне-то тащите, арестанты проклятые? — заругалась Юэнян. — К ней несите.

— Хозяин к вам приказал нести, — ответил Дайань.

Юэнян велела Юйсяо положить подарки на кровать. После второй смены блюд к Юэнян зашел У Кай. Она отвесила старшему брату грациозный поклон, и после взаимных приветствий они сели.

— То моя жена тебя беспокоила, — начал он, — а нынче я с благодарностью принял приглашение зятя. Жена сказала мне, что ты с ним не разговариваешь, вот я и собирался все прийти и поговорить с тобой. И, наконец, такой случай представился. Сестра, если ты будешь себя так вести, ты утратишь все свои прежние достоинства. Говорят, только глупый муж жены боится, а умная жена перед мужем трепещет. Послушание и добродетели [332]— вот чего должна придерживаться женщина. Не мешай мужу, чего бы он ни делал. Будь ему покорной во всем, тогда и он, вне сомнения, увидит твои мудрость и добродетели.

— Если б он их раньше разглядел, не позволил бы другим так гнушаться мною. Коль у него богатая жена появилась, значит, меня, дочь бедного чиновника, можно и в расчет не принимать. А ты не волнуйся. Что бы он ни сделал, я какой была, такой и останусь. Насильник проклятый! С каких это пор я не нужна ему стала?!

Юэнян заплакала.

— Ты не права, сестра, — опять начал уговаривать ее брат. — Не такие мы с тобой люди. Брось на своем настаивать. Живите с мужем по хорошему, тогда и нам будет навестить вас не зазорно.

Сяоюй подала чай. После чаепития Юэнян велела накрыть стол, желая угостить брата вином и закусками.

— Ну что ты! — отказался У Кай. — Я на пиру выпил и поел досыта.

Он еще немного посидел у сестры, а потом, когда его позвал слуга, распрощался с ней и пошел к гостям.

Гости начали расходиться, когда зажигали огни. Ли Пинъэр подарила певицам по шелковому платку с золотой расцветкой и по пяти цяней серебра, чем они остались очень довольны.

С того дня Симэнь провел у Пинъэр несколько ночей подряд, и все считали это в порядке вещей, кроме Цзиньлянь. От ревности ее так и подмывало поссорить Юэнян с Пинъэр. В разговорах с Пинъэр она наговаривала на Юэнян, называла ее несносной, и Пинъэр, сама того не подозревая, попалась на удочку: стала звать ее сестрицей и очень с ней сблизилась.

Да,

С женитьбой на Пинъэр Симэнь за здорово живешь прибрал к рукам крупное состояние и сильно разбогател. Как новенькая блистала его городская усадьба, перестроенная и снаружи и изнутри. От риса и зерна ломились амбары, табунами ходили лошади и мулы, дом заполонила челядь.

Пришедшему с Пинъэр слуге Тяньфу дали имя Циньтун, [333]купили еще двоих слуг. Одного стали звать Лайань, другого — Цитун. Четырех горничных — от Цзиньлянь, хозяйки, Пинъэр и Юйлоу, нарядив и украсив драгоценностями, поселили в передний западный флигель и стали обучать пению и игре на музыкальных инструментах, для чего наняли брата Ли Цзяоэр — певца Ли Мина. Чуньмэй училась играть на пипа, Юйсяо на цитре, Инчунь на трехструнной гитаре, а Ланьсян — на четырехструнном хуцине. [334]Ли Мину положили пять лянов серебром месячного жалования и общий с хозяином стол.

Симэнь Цин отвесил две тысячи лянов серебра и поручил приказчику Фу Цзысиню и Бэнь Дичуаню открыть в двух комнатах передней постройки закладную лавку. Зять Чэнь Цзинцзи владел ключами, проверял приходы и расходы и поставлял лекарственные травы. Бэнь Дичуань вел счета и отпускал товары, а приказчик Фу вел торговлю в лавке лекарственных трав и принимал вещи в заклад. Он же определял качество серебра. В тереме Цзиньлянь хранились лекарственные травы, а в тереме у Пинъэр расположилась кладовая ломбарда, где на вешалках висела одежда, на полках стояли антикварные предметы и безделушки, лежали картины и книги.

Груды серебра проходили за день через руки приказчиков. Чэнь Цзинцзи рано вставал и поздно ложился. Держа при себе ключи, он вместе с приказчиками проверял приходы и расходы денег. Симэнь Цин был несказанно обрадован, когда взглянул в книги и убедился, как образцово ведется учет.

— Зять, как ты ловко у меня торговать выучился, а! — воскликнул однажды Симэнь за обедом в передней зале, обратившись к сидевшему рядом Цзинцзи. — Узнает твой отец в столице, и на душе у него будет спокойно. На тебя можно положиться. Говорят: у кого есть сын, полагается на сына, а у кого нет, тот уповает на зятя. Зять и дочь не чужие люди. Если не будет у меня наследника, все состояние вам с дочкой оставлю.

— Несчастный я, — начал плакаться Чэнь Цзинцзи, — беда постигла отца. Родители мои далеко, а я вот нашел приют в вашем доме, батюшка. Я вам так благодарен за вашу милость! Никогда, ни при жизни, ни после смерти не расплатиться мне с вами за все, что вы для меня сделали. Но я молод, мне не хватает опыта. Я об одном вас прошу, батюшка, не судите строго. А я ваших надежд не обману.