Митицуна-но хаха - Дневник эфемерной жизни (Кагэро никки)

Вечером, когда мне не спалось и не было никаких особенных занятий, я погрузилась в слух и услышала, как громко молился один незрячий; не думая, вероятно, что кто-нибудь его услышит, он не говорил ни о чем необыкновенном, но - только о том, что накопилось на душе. На меня это произвело такое впечатление, что после этого я могла только проливать слезы.

Я думала, что немного побуду здесь, но как только рассвело, мы шумно выехали из ворот храма. Возвращение тоже было предпринято тайком, но и здесь и там владельцы поместий стали приглашать меня к себе в гости, так что путь назад сделался беспокойным. Я считала, что на третий день пути должна прибыть в столицу, но стало очень темно и пришлось остановиться в местности Кудзэномиякэ в провинции Ямасиро.

Место было очень убогое, и, едва наступила ночь, я стала ждать рассвета. Мы выехали еще затемно, и тут нас нагнал верховой, одетый в темный плащ. Довольно далеко от меня он спешился и, прежде всего, преклонил колени. Я взглянула - это был телохранитель Канэиэ.

- В чем дело? - спросила я, и тогда он отвечал:

- Вчера вечером, около часа Птицы, хозяин изволил прибыть в поместье Удзи и распорядиться: «Поезжайте к госпоже и пришлите ее сюда!»

Погонщики быков, шедшие впереди, принялись всячески понукать быков.

Когда мы приблизились к реке Удзи, поднялся туман, из-за которого не видно стало дороги, и у меня на душе сделалось тревожно. Быков выпрягли, и оглобли у экипажа опустили, стали готовиться к переправе, и тогда послышалось множество громких голосов:

- Подними оглобли у экипажа, положи их концы на берег!

В тумане виднелась обычная рыболовецкая плотина. Было не сказать, как удивительно. Оказалось, что сам Канэиэ стоит на противоположном берегу. Я написала ему стихотворение и отправила впереди себя.

Когда лодка, с которой оно было послано, вернулась к нашему берегу, мне передали его ответ:

Пока я читала эти стихи, экипаж погрузили на паром и с громкими восклицаниями стали переправляться. Было не очень удобно, но и отпрыски довольно высокопоставленных семейств и какой-то чиновник ранга дзё-но-кими теснились между оглоблями, короткими слегами на заднике экипажа. Едва пробились лучи солнца, как мало-помалу туман растаял. Стало видно, что на том берегу выстроились в ряд племянник Канэиэ, офицер дворцовой гвардии и другие люди. Канэиэ стоял среди них, одетый для путешествия в охотничье платье. Паром пристал к берегу в высоком месте, так что мы поднялись на сушу с некоторым усилием. Экипаж вкатили за оглобли, по настилу из досок.

Когда мы собрались на веранде, чтобы я разговелась после паломничества специально приготовленными яствами, один человек сказал о владельце поместья на противоположном берегу, старшем секретаре Адзэти:

- Мне сказали, что он сейчас осматривает рыболовецкие плотины, и после этого, видимо, приедет сюда.

- Как только услышит, что мы приехали, непременно пожалует.

Только об этом перемолвились, как от господина Адзэти принесли очень красивую кленовую ветку с багряными листьями, привязанную к фазану и свежей рыбе. «Я только что услышал, что вы изволили пожаловать сюда, и захотел отобедать с вами вместе, только в этот день у меня, к сожалению, не случилось ничего примечательного», - было написано в сопроводительной записке. Канэиэ ответил: «Не успели мы прибыть сюда, как Вы сейчас же прислали услужить нам. Извините за беспокойство», - потом снял с себя нижнее одеяние [47] Нижнее одеяние - хитоэгину, одинарное (без подкладки) платье без рисунка, которое надевали под парадные или повседневные одежды. Изготавливалось одинаково для мужчин и женщин. и подарил посыльному. Тот, так и не снимая платья, переправился через реку.

Оказывается, карп, окунь и другие яства были присланы в соседнюю комнату, слугам. Некоторые любители уже собрались выпить, и от них слышалось:

- Какая замечательная вещь! Пусть лунный диск колес сего экипажа виден будет и при солнце!

Один из моих домашних слуг украсил задок моего экипажа цветами и яркими кленовыми листьями.

- Чтобы пришел такой день, когда расцвели бы ближние цветы и стали плодами! - воскликнул он, и Канэиэ высказал ему благодарность за это, а потом все мы на лодке переправились на другой берег. Предварительно Канэиэ отобрал всех любителей выпивки, взбодрив их словами:

- Поедем, напьемся как следует!

Экипажи мы велели повернуть в сторону реки, а их оглобли поднять на подставки; сами же переправились на двух лодках. А потом, совершенно опьянев, с пением возвращались домой и кричали:

- Экипаж запрягай, запрягай!

От всего этого я чувствовала себя в затруднении и вернулась домой очень усталой.

Когда рассвело, я занялась спешной подготовкой к приближающемуся обряду великого очищения.

- Здесь надо сделать то-то и то-то, - сказал Канэиэ, и я впопыхах старалась исполнить это. Демонстрация продолжалась и во время церемонии, в особом экипаже. Сплошным потоком следовали служанки, телохранители выходили красочно одетые, создавая великолепное настроение. Наступила следующая луна, мы стали готовиться к предварительному смотру перед самой церемонией Первого вкушения государем риса нового урожая. Я тоже была занята подготовкой к осмотру, а тем временем подступили хлопоты по случаю завершения года.

Так накапливались годы и месяцы, и мне было грустно оттого, что не получалось так, как бывало задумано заранее, так что и наступление Нового года не приносило счастья. Я только думаю, что все в мире быстротечно, и эти записи можно назвать дневником эфемерной жизни, наполненной всяческими недостойными чувствами.

Среди всех этих быстротечных событий наступило и утро Нового года. Я подумала, что весь прошлый год не знала настоящей устойчивости в жизни, может быть, оттого, что не строго соблюдала разные запреты, которые считали для себя обязательными другие люди. Пробудившись утром, я еще не встала с колен [1] «Не встала с колен» - в традиционном японском жилище не бывает кроватей. Постель расстилается поверх циновок, и чтобы подняться с нее, нужно вначале встать с колен. , как сказала:

- Слушайте все! В этом году я собираюсь соблюдать все запреты, какие только существуют в мире.

Услыхав эти слова, моя единоутробная младшая сестра, которая еще валялась в постели, продекламировала:

- Послушайте. «Зашью в мешок я небеса и землю!» [2] Приведены новогодние стихи о том, что в мешок желаний вместе с небом и землей попадает и счастье. - так что получилось очень забавно.