Пу Сун-лин - Рассказы о необычайном

… книжником у Владыки . – Личным секретарем и хранителем печати у высшего божества, понимаемого, впрочем, скорее всего, схоластически как отражение земного порядка на небесах.

…футовое письмецо … – Китайцы писали сверху вниз, и письмо имело вид продолговатого узкого четырехугольника. Поэтическое выражение описывает письмо как «известие в фут длиной».

Башня Медного Феникса – одна из трех башен, построенных упомянутым выше не раз Цао Цао, который перед смертью своей отдал сыновьям распоряжение заточить в нее всех своих наложниц и гетер-певиц, поставив каждой по кровати в шесть футов длиной со спущенным зашитым пологом. Им должны были к обеду подавать мясо и вино. Каждое пятнадцатое число месяца они должны были перед пологом проявлять свое искусство. Это варварское завещание послужило темой для драматической и лирической поэзии Китая. // Таким образом, женщина хочет сказать, что она, в общем, принадлежит к одному и тому же гарему, что и царица Чжэнь, хотя находилась во владении не сына, а отца. Впрочем, она сейчас пояснит это в рассказе сама.

…оборотень старого Маня . – То есть А-маня, иначе говоря, все того же тирана Цао Цао.

… о так называемом разделении духов . – В числе своих предсмертных распоряжений Цао Цао отдал еще нижеследующее. Он велел все духи и вообще туалетные аксессуары разделить между его многочисленными женами. Тем же гаремным затворницам, которым нечего было делать, он велел учиться… башмачному ремеслу и кормиться на деньги, вырученные от продажи своих изделий.

…был предан почитанию Будды . – Как выясняется из дальнейшего, этот культ не имел ничего общего с философски-религиозным проникновением, а был всего лишь одною из форм предрассудочного суеверия.

…Вторая девочка… – Девочки в старом Китае чаще всего назывались порядковыми числительными (Первая девочка, Вторая и т. д.) с присоединением для посторонних фамильного имени (Чжан Первая, Ли Вторая и т. д.). Очень редко давались какие-либо причудливые имена (цветов, мотыльков, отливов бабочки и др.). Но гетеры, актрисы и поэтессы, а равно девушки, начитанные в литературе (редкость в старом Китае), всегда имели свое особое имя и прозвание в противоположность массам неграмотного женского Китая, которым не полагалось выходить и быть известными за порогами своей патриархальной сатрапии.

Священное «Пятикнижие» конфуцианцев заключает в себе «Ицзин» – гадательную и философскую «Книгу перемен», книгу песен и гимнов – «Шицзин», книгу исторических преданий – «Шуцзин», летопись удела Лу, составленную Конфуцием, – «Чуньцю» и трактат о церемониале и благочинии – «Лицзи». Вся эта материя была далеко не по мозгам начинающим малышам, хотя они перед этими пятью усваивали еще четыре книги («Сы-шу» – «Четверокнижие») самого Конфуция и о нем его учеников и последователей. Поэтому вся эта масса текста вместе с элементарным, непосредственно примыкающим к нему комментарием усваивалась наизусть, без особых пояснений вплоть до возраста, когда ключ к разумению отыскивался из общего развития ребенка. Конечно, отметить столь раннее одоление китайской Библии маленькою ученицей следовало как явление исключительное.

Ее однооконником … – то есть товарищем по школе, сидевшим, так сказать, вместе у света для чтения книг.

… имевший прозвание … – Как мальчик, перед которым открывалось общение с очень многими людьми, – обратно девочке, в будущем всего лишь гаремной затворнице, он имел не только имя, но и прозвание, данное тут же в школе.

Сюй Хун-жу – один из первых главарей Белых Лотосов.

… понимала смысл в их книгах … – то есть в литературе суеверных и фантастических преданий, талисманов, рецептов и т. д., которые распространялись среди сектантов.

… с бумажными солдатами и гороховыми лошадьми … – Бумага вообще играет большую роль в китайской симпатической магии. Элементарным ее проявлением надо, кажется, считать всем известные фигуры, деньги, вещи и т. д., вырезанные, выклеенные из нее и употребленные как спутники умершего в его могилу. При сожжении они незримо превращаются в реальные фигуры и предметы и служат ему в его загробной, материалистически понимаемой жизни. Оживление картонных фигур руками колдуна – обычный сюжет китайского народного предания.

… служивших ему, как ученицы учителю … – Китайский этикет выработал строжайшую систему повиновения учителю и обращения с ним, очень сильно напоминающую сыновнее благочестие, являющееся основной добродетелью патриархального Китая.

… гулял у тэнского бассейна . – то есть вступил как успешный кандидат в списки учеников уездного училища конфуцианцев, имевшее при храме Конфуция бассейн особой формы, завещанный классическим преданием.

Несмотря на это … – несмотря на то что ему как молодому талантливому ученому сватали наперерыв наилучших девиц.

… до конца третьей стражи . – До часа ночи.

… «ухватиться за дракона» … – Историческое предание рассказывает, что, когда первый государь второй династии Хань (с 25 г. н. э.) взошел на престол, один из наиболее преданных ему сподвижников выступил с такою речью. «Государь, – сказал он, – те, что пошли за вами, бросив родных, бросив свою насиженную землю, и ринулись за вас среди стрел и камней, – все эти люди определенно рассчитывают ухватиться за чешую дракона или же прильнуть к перу феникса для выполнения своих планов и мечтаний». Отсюда фигурное выражение «ухватиться за (собственно, „дотянуться до…“) дракона», в смысле искания честолюбивых людей у сильных мира сего.

Нет, милая, спасения в левых путях . – То есть еретических, изуверски фанатических.

Дюймовое сердечко – самая сердцевина, так сказать, сердца. Читаем у поэта: «Мои думы о тебе нельзя тебе послать: / Они только тут, в этом дюйме сердца!» Или у другого: «Древность тысячи лет в изящном слове, / Ее светлое, ее темное понимает дюйм сердца».

Цзянь-цзянь – фантастическая птица, описываемая древним словарем изжитых старинных слов «Эр я». Она не летает иначе, как соединив свои крылья с подругой.

Лайу – название одного из уездов губернии Шаньдун.

… отгадывать «загадки лампы» . – то есть вечерние развлечения в виде загадок. Кроме типов, известных европейским народам, китайская загадка начетчиков превращается в иероглифические шарады, остроумием своим настолько же превышающие все известное в этом роде, насколько китайская письменность сообщает языку раздвоение на литературный и разговорный, этим самым уже приготовляя целую сеть загадок и каламбуров. В отличие от европейских эти шарады могут быть сочиняемы более или менее остроумными людьми буквально из каждого слова.