Коллектив авторов - Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

© Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1977.

Одним из основных жанров китайской художественной литературы является новелла. Не эпические песни и поэмы, не драма, не роман, а именно новелла. В этом — одна из характерных особенностей китайской литературы.

На протяжении многих веков новелла питала и сунскую повесть, и юаньскую драму, и цинский роман, всегда оставаясь основой всех этих жанров. В процессе своего развития она знала взлеты — в танскую и сунскую эпохи, — знала и падения (когда эпигоны с большим или меньшим талантом копировали неповторимые шедевры классиков), но потом снова наступал новый взлет и этот угасающий жанр начинал новую жизнь. Затем опять на несколько веков новелла становится добычей эпигонов — вплоть до прихода в литературу основоположника новой, современной китайской словесности — великого писателя а гуманиста Лу Синя.

Зарождение всякой национальной культуры, в том числе и литературы, неразрывно связано с устным народным творчеством. Естественно, что и истоками китайской литературы являются древнейшие мифы, предания, легенды и сказки.

К сожалению, в китайской литературе, как и во многих других, не было и нет единого мифологического свода, а в сочинениях древних философов и поэтов — Конфуция, Ле-цзы, Чжуан-цзы, Цюй Юаня и других — можно обнаружить лишь фрагменты древних мифов.

Такое небрежение древних авторов к мифологии и вообще к устному народному творчеству уже много раз объяснялось: мифы, предания и легенды, бытовавшие в народе, никем не записывались, ибо это почиталось занятием несерьезным и низким, недостойным уважающего себя ученого или литератора. И все же воздействие древних мифов и легенд было столь велико, что они упоминались и пересказывались, чаще всего очень лапидарно, в сочинениях самых серьезных авторов.

В более поздние времена некоторые любители литературы (среди них были даже императоры) не считали для себя зазорным собирать произведения устного народного творчества; одновременно они извлекали из древних книг отдельные элементы мифов и легенд, складывали из них отдельные эпизоды деяний мифологических героев, зачастую дополняя своей фантазией утраченные навсегда фрагменты и детали.

Разумеется, ко всем компиляциям и комментариям — древним, средневековым и нового времени — исследователь должен относиться весьма критически, поскольку часто фантазия приводила этих поклонников старины к безудержному сочинительству.

Тем не менее благодаря именно этим «старателям» до нас дошли отдельные мифы о стрелке И, о починке небосвода богиней Нюйва, о вероломстве Чан Э и многие другие. Некоторые из них обрели новую жизнь в поэтических произведениях, в пьесах традиционного театра музыкальной драмы и, наконец, под пером Лу Синя в его «Старых легендах в новой редакции». Нарочитая модернизация древних мифов в «Старых легендах» и злободневный подтекст — литературный прием, казавшийся Лу Синю наиболее удобным и действенным в борьбе, которую он в то время вел.

Лу Синь в своей «Краткой истории китайской повествовательной прозы» называет причины, в силу которых китайские мифы сохранились лишь в незначительных фрагментах. Первая из них явно несостоятельна: капризная природа бассейна реки Хуанхэ, где жили предки китайцев, заставляла, мол, их много трудиться и не оставалось времени на созерцание явлений природы и создание произведений «большой литературной формы». Но создатели произведений устного народного творчества, как правило, во всех странах жили в тяжелых условиях, и тем не менее, например, в Индии, Греции, на Руси были созданы замечательные произведения устного народного творчества, проникнутые оптимизмом, великолепные эпические поэмы. М. Горький по этому поводу говорил: «Очень важно отметить, что фольклору совершенно чужд пессимизм, невзирая на тот факт, что творцы фольклора жили тяжело и мучительно — рабский труд их был обессмыслен эксплуататорами, а личная жизнь — бесправна и беззащитна. Но при всем этом коллективу как бы свойственны сознание его бессмертия и уверенность в его победе над всеми враждебными ему силами» [1] М. Горький , Собрание сочинений в 30 томах, т. 2, М., 1953, стр. 305. .

Вторая причина, приводимая Лу Синем, в противоположность первой, весьма убедительна и доказательна: Конфуций и его последователи занимались изучением и разработкой лишь «высоких материй» — этических взаимоотношений в семье и государстве, различных церемониалов, музыки и т. д., а древние мифы и предания в большинстве своем ими решительно отвергались. Лишь позднее, когда конфуцианство стало господствующей идеологией, мифы и предания постепенно стали трансформироваться в историю, и их стали рассматривать как подлинные исторические события.

Известный исследователь китайской мифологии профессор Юань Кэ пишет: «Превращение мифов в историю — одна из основных причин гибели китайских мифов… Историзация мифов, заключавшаяся в стремлении очеловечить действия всех мифических персонажей, была главной задачей конфуцианцев. Стремясь привести мифические предания в соответствие с догмами своего учения, конфуцианцы немало потрудились для того, чтобы превратить духов в людей, а для самих мифов и легенд найти рациональное объяснение. Так мифы стали частью традиционной истории. После того как миф записывался на бамбуковых дощечках, его первоначальный смысл искажался, а люди стали доверять только тому, что было записано. И постепенно стали исчезать мифы, передававшиеся из уст в уста» [2] Юань Кэ , Мифы древнего Китая, М., 1965, стр. 16. .

Одной из самых ранних книг, в которой помещено довольно большое количество фрагментов и эпизодов древних мифов, является «Шаньхайцзин» («Книга о горах и морях»). На эту книгу ссылаются, ее цитируют многие древние авторы, а также исследователи и комментаторы последующих эпох — вплоть до наших дней.

Об этой интересной книге у нас, к сожалению, нет специальных работ. Краткие упоминания о ней мы можем найти лишь в примечаниях и комментариях к другим работам. Даже профессор Чжэн Чжэнь-до в своей четырехтомной «Истории китайской литературы» уделяет книге всего лишь несколько строк. Высоко оценив памятник, он приводит несколько кратких цитат из него, в том числе и миф о Куа Фу из раздела «Ханвай бэй цзин». Вот отрывок из него: «Куа Фу погнался за солнцем. В пути он почувствовал жажду и напился воды из рек Хуанхэ и Вэйхэ. Этих рек не хватило, чтобы утолить жажду, и он решил попить воды из Большого озера, расположенного на севере. Не добежав до озера, он умер от жажды. Брошенный им посох превратился в лес Дэнлинь».