Коллектив авторов - Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

Воздав должное древним мифам, как это делали многие и до него, автор сетует, что «…к сожалению, потомки не придали им достойного блеска» [3] Чжэн Чжэнь-до , Иллюстрированная история китайской литературы, Пекин, 1957, т. I, стр. 33. .

На этом раннем памятнике китайской мифологии следует остановиться несколько подробнее.

Разные части «Книги о горах и морях» создавались в различные эпохи на протяжении почти тысячелетия.

Объем этой книги невелик (не более трех печатных листов), но она оказалась «томов премногих тяжелей». Трудно переоценить значение «Книги о горах и морях» в истории китайской литературы. Ее влияние испытают писатели и поэты всех последующих поколений. Ее хорошо знали (точнее, отдельные ее части, поскольку она, как было уже сказано, составлялась на протяжении многих веков) Конфуций и Чжуан-цзы, Цюй Юань и Тао Юань-мин, поэты из рода Цао и Сыма Цянь и многие другие.

В книге кроме мифологических описаний содержатся и описания гор, рек, морей, а также сведения о том, какие там обитают звери и чудовища, какие есть металлы и минералы и т. д. Описания эти всегда лаконичны и очень часто непонятны не только для нынешнего читателя, но и для древних комментаторов.

Чтобы составить некоторое представление об особенностях этого древнейшего литературного памятника, приведем несколько цитат из разных частей книги.

«В горах Фуюйшань водится зверь, он похож на тигра, имеет хвост буйвола, лает как собака, называют его „чжу“ — кабан, пожирает людей» («Южные горы»).

«В горах Лунхоушань не растут ни травы, ни деревья, много золота и яшмы; воды стекают на восток и вливаются в Хуанхэ. В ней водится много огромных ящеров; у них четыре лапы, голос как у младенца; их едят, чтобы избавиться от слабоумия» («Северные горы»).

В этом небольшом описании — всего 44 знака — есть и пейзаж, и географические сведения, и данные о растительном мире и полезных ископаемых, и сведения о животном мире и народных поверьях.

Упомянем об одном, случайном, разумеется, но любопытном совпадении. В «родословной» Иисуса Христа сказано: «2. Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его… 16. Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от которой родился Иисус, называемый Христос» [4] Библия. От Матфея святое благовествование, гл. 1, ст. 2–16, М., 1956, стр. 997. .

В разделе «Хайнэй цзин» читаем: «Ди-цзюнь родил Юй-хао; Юй-хао родил… Фань-юя, который впервые сделал лодку; Фань-юй родил Си-чжуна; Си-чжун родил Цзи-гуана, который впервые сделал из дерева повозку… Шао-хао родил Баня, который впервые сделал лук и стрелы…» [5] «Шаньхайцзин», т. 2, «Хайнэй цзин», стр. 88. .

Как видим, у евангелиста Матфея оказался — по форме изложения — далекий, неведомый миру предшественник.

Несколько слов следует сказать и о другой древней книге — «Жизнеописании императора Му». В ней содержится много рассказов о чудесах, свидетелем которых выступает император династии Чжоу Му-ван (1001–947 гг. до н. э.). Во время длительных походов и путешествий он побывал в самых отдаленных местах, дошел до Куэньлуня, считавшегося у древних китайцев краем света, и вступил во владения богини Сиванму. Если тысячу лет назад, когда стрелок И пришел к ней за зельем, дающим бессмертие, Сиванму была чудищем «с телом человека, хвостом барса и зубами тигра», то теперь, во время встречи с Му-ваном, у нее вполне привлекательная внешность, и на пиру, устроенном Му-ваном в ее честь, Сиванму произносит изящное стихотворное приветствие.

В «Жизнеописании императора Му» можно найти много увлекательных эпизодов и сцен, в которых уже есть все характерные особенности фантастических новелл позднейших эпох.

Очень забавна новелла — иначе этот отрывок не назовешь — об искусном мастере Я-ши и кукле, которую он сделал. Эта кукла, словно живой человек, разыгрывала различные сценки, пела, танцевала, ни разу не сбиваясь с ритма. И вот однажды она стала подмигивать, и весьма выразительно, наложницам Му-вана, которые были приглашены на это необычное представление. Му-ван рассвирепел, заподозрив обман. Он велел поймать Я-ши и отрубить ему голову. Перепуганный мастер схватил подмигивавшую куклу, отвинтил у нее голову, руки и ноги, вскрыл грудь. И оказалось, что все было сделано из кожи, дерева, лака и искусно раскрашено. Потом мастер снова соединил все части куклы воедино, и опять перед изумленным Му-ваном предстал человек-кукла. Император воскликнул: «Искусство человеческих рук дошло до того, что может состязаться с великой природой!»

При изучении истории развития китайской новеллы никак нельзя пройти мимо философских книг «Ле-цзы» и «Чжуан-цзы», относящихся предположительно к IV–III вв. до н. э. Эти замечательные памятники философской мысли древнего Китая, особенно «Чжуан-цзы», являются и выдающимися литературными памятниками.

О книге «Чжуан-цзы» академик В. М. Алексеев, тонкий знаток китайской литературы, писал: «Обаяние этой книги притчей… в Китае настолько сильно, что… она никогда не теряла своей власти над китайским умом и до сего времени сохраняет в сознании китайца всю свежесть и все очарование гениального произведения, к которому вовсе не прикоснулся тлен времени» [6] В. М. Алексеев , Китайская литература, — сб. «Литература Востока», вып. 2, 1920, стр. 28–29. . И действительно, многочисленные притчи, в большинстве своем фольклорного происхождения, являются своеобразными «микроновеллами». Этот жанр развивается и в дальнейшем.

В становлении жанра «жизнеописаний», вошедшего в китайскую новеллистику, неоценимы заслуги «отца китайской истории» — Сыма Цяня (предположительно 145–86 гг. до н. э.). В его гигантском труде — «Исторических записках» («Шицзи»), состоящих из ста тридцати глав, семьдесят глав занимают «Жизнеописания» («Лечжуань»), необычайно интересные в литературном отношении.

Сыма Цянь был не только великим историком, но и замечательным литератором. В «Жизнеописаниях», охватывающих трехтысячелетний период в истории Китая, Сыма Цянь приводит биографии знаменитых сановников, конфуцианцев, военачальников, поэтов, медиков, философов, дипломатов, воинов. Характерно, что наряду с описанием домов знатнейших князей и биографией Конфуция Сыма Цянь в разделе «Наследственные дома» дает биографию Чэнь Шэ, возглавлявшего крестьянское восстание в III в. до н. э. В дальнейшем в большинство династийных хроник и историй включались жизнеописания вождей крестьянских восстаний — таким образом, материалы о борьбе крестьянских масс против феодалов сохранились для потомков.

Уже в годы правления династии Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.) в Китай из Индии начинает проникать буддизм. Влияние его на всю духовную жизнь страны усиливается с течением времени. Это влияние, естественно, сказалось и на литературе, предшествующей танской эпохе, и особенно на танской новелле.