Семен Липкин - Приключения богатыря Шовшура, прозванного Лотосом (с илл.)

— Господин отец мой Джангар, госпожа мать моя Шавдал, доложу вам обоим одно слово.

— Говори, дитятко, — сказала мать.

— Поведай, сын, — сказал отец. Молвил Шовшур:

— Завершились мои юные годы. При жизни отца знакомят­ся с людьми, а когда есть верховой конь, знакомятся с чуж­дыми странами. Муж родится на ковре, а умирает в поле. От­пустите же меня в чуждые страны!

Отвечала Шовшуру его мать Шавдал:

— Дитя мое, сказанное тобой — истина. Но потерпи еще год: мясо твое еще не совсем мясом стало, кровь еще не загу­стела, кости не окрепли!

Тогда Шовшур сказал:

— Не хотели вы услышать мое слово таким, каким оно вы­шло из моих уст, — скажу его иначе. Слушайте же: пробило мне восемнадцать отважных лет, а живу я в одиночестве. По­чему это так? Наградите меня ответом!

Крикнул тогда Джангар:

— Оседлайте рыжего Аранзала моего! Пока Хонгор, Алый Лев, молод и славен, пусть он поедет сватать моему сыну Шов­шуру красавицу Зандан-Зулу, дочь славного Замбал-хана!

Но тут воскликнул ясновидец Алтан Цеджи, глава правого полукруга богатырей:

— Великий богатырь Джангар! Прежде чем вы отправите Хонгора к Замбал-хану сватать его дочь нашему Шовшуру, выслушайте мои слова. В те времена, когда я был моложе и сильней, а мой конь выносливей, а моя пестрая пика была не только пестрой, но и острой, когда еще не был я подданным вашим, проезжал я однажды мимо ставки Замбал-хана. Вспомнил я, что должен у вас родиться сын, и подумал: «Хо­рошо бы для сына Джангара заранее найти невесту». Оглянул­ся я на миг назад и увидал в башенке Зандан-Зулу, дочь Зам­бал-хана, тогда еще трехгодовалое дитя. Мгновения было мне довольно, чтобы изучить эту девчонку. Вот какой я увидал ее, вот какой я нашел ее:

Поясок вышивала она:

Девяносто девять шелков

Сразу соединяла она!

Внешний вид ее был таков:

Ангела затмевала она!

Прелестноликой, лучистой была,

Но внутри нечистой была,

Обманщицею ловкой была,

Проклятой бесовкой была!

Джангар, разве она единственная на земле красавица? Разве Шовшур не молод и славен? Не надо сватать ему этой бесовки!

Джангар насупил свои подобные орлиным крыльям брови и строго молвил:

— Почему ты, Алтан Цеджи, возражаешь» против того, с чем согласен я? Был ты прежде мудрым и ясновидящим, а те­перь состарился. Пусть пролетят мимо ушей твои пустые сло­на!.. А ты, Хонгор, исполняй мою волю.

Оделся Хонгор в одежды войны, в доспехи боя, сел на осед­ланного Аранзала и, провожаемый напутственными словами всех богатырей, помчался к ханству Замбал-хана.

Через сто и четыре дня засверкала вдалеке, между солнцем заходящим и полуденным, бронзовая башня.

«Это башня Замбал-хана», — подумал Хонгор и еще раз окинул ее взором. Увидел он рядом с башней, на скате горы, черные очертания всадников и коней, приближающихся к не­му. Помчался Хонгор но весь опор им навстречу, прискакал к скату горы. Перед ним оказалась дружина из пятидесяти всад­ником, а за ней следовал караван верблюдов, нагруженных бур­дюками хмельной араки и всевозможными яствами. Спеши­лись всадники, разослали перед воином коврик из кошмы, по­крытой шелком, поклонились к четырем копытам Аранзала и сказали Хонгору:

Мчитесь вы сто и четыре дня.

Соизвольте сойти с коня,

Явства широкой рукою принять

И пиалу с аракою поднять.

Сел Хонгор на коврик, принял угощение. Поклонились ему всадники, осведомились о здоровье и сказали:

—Наш славный хан Замбал, узнав о вашем приближении, послал нас навстречу.

Поблагодарил Хонгор всадников, сел на коня, помчался к башне Замбал-хана. Объехал он ее, как велит обычай, слева направо и спешился в тени трех сандалов. Двенадцать богатырей взяли Аранзала под уздцы, отвели его на пастбище. Две­надцать богатырей взяли Хонгора под локти, ввели его в хан­скую ставку.

Замбал-хан сидел среди золота и тополей, среди воинов и слуг. Богатыри обменялись приветствиями; начался пир. В тор­жестве прошла одна неделя, прошла другая. На третьей неде­ле Хонгор молвил:

Родовитейший хан Замбал!

В ваше славное ханство попал

В поисках верблюда я.

Не успокоюсь, покуда я

Трехгодовалого не найду!

Вот примета: на третьем году

Был у него проколот нос.

Утрату дорогую я понес.

Честь окажите, как брату, мне

И возвратите утрату мне!

Стал размышлять Замбал-хан: «С чем приехал Хонгор — с миром или с войной? Если бы его повелитель Джангар хотел войны, то не прислал бы прославленного богатыря Хонгора, а прислал бы простого вестника. Значит, приехал Хонгор с ми­ром. Говорит, что пропал у него верблюд. Верблюдам прока­лывают носы на втором году, а Хонгор ищет верблюда, кото­рому нос прокололи с опозданием, на третьем году. Значит, один из богатырей Джангара опоздал совершить какое-нибудь дело. Какое же дело опаздывает совершить богатырь? Опазды­вает он жениться! Какой же это богатырь, знатный или про­стой? Если бы это был простой богатырь, не поехал бы его сватать сам Хонгор. Значит, богатырь знатный. Оказал мне ве­ликую честь богатырь Джангар!»

Так подумав, Замбал-хан ответил:

— Говорят, что самая ленивая скотина та, которая не су­ществует: никак не дождешься, чтобы она домой вернулась! Не ищите вы пропавшего верблюда, а вернитесь поскорее к се­бе да пошлите мне поскорее того, кого я назову своим сыном, а моя дочь — своим мужем!

Подивился тут Хонгор уму Замбал-хана, встал с места, распрощался с хозяином, сел на коня и пустился в обратный путь.

КАК ШОВШУР ОТПРАВИЛСЯ

К СВОЕЙ НЕВЕСТЕ ЗАНДАН-ЗУЛЕ

Когда Джангар выслушал Хонгора, дал он приказ:

— Выбрав месяц, лучший из месяцев, выбрав день, луч­ший из дней, пошлите Шовшура, прозванного Лотосом, в хан­ство Замбал-хана.

Вот наступил месяц, лучший из месяцев, настал день, луч­ший из дней, и молвила мать Шовшура, прекрасная Шавдал:

— Едет жених в далекую землю. Оденем его с головы до ног!

Обулся Шовшур в сапоги, красные, как сырое мясо, надел рубаху цвета неувяды-травы, надел драгоценный бешмет, об­лачился в боевые доспехи. Опоясался восьмидесятисаженным мечом, накинул на плечи ватную куртку, стеганную в стране богатырских дел, надвинул набекрень золотой шлем с высоким гребнем.

Стали богатыри его осматривать — не нашли плохих при­мет. Решили: соединяет он в себе все девяносто девять чело­веческих достоинств.

Осмотрели и его коня, сивого Оцола Кеке. Этого коня дал ему в дорогу Хонгор. Решили богатыри:

Оцол Кеке в крестце собрал

Всю грозную красоту свою.

Оцол Кеке в глазах собрал

Всю зоркую остроту свою.

Оцол Кеке в ногах собрал