Кодзима-хоси - ПОВЕСТЬ О ВЕЛИКОМ МИРЕ

Прежде воду Реки хризантем

из уезда Наньян

Черпая в нижнем теченье её,

годы себе продлевали.

Ныне же возле Реки хризантем,

что на тракте Токайдо,

Остановившись на ночь

на западном бреге,

жизнь обрываю себе [204] Прим.78 Свиток 2: Стихотворение написано на китайском языке и содержит намёк на китайское поверье о том, что глоток воды, сделанный в нижнем течении Цзюйшуй («Хризантемовые воды» — рукав реки Бохэ в уезде Наньян провинции Хэнань), продлевает жизнь. Токайдо — тракт, ведущий из Киото в Камакура. .

След кисти

Из старины далёкой —

Он был. То запись

И о его,

теперешнего пленника,

судьбе.

Печаль его

Всё больше становилась,

И Тосимото

Сложил стихи и на столбе приюта

Начертал:

«Такое в старину

Уже случилось.

Наверное, утопят и меня

В потоке той же

Хризантемовой реки!»

Как миновали

Реку Ои,

Пленник, её названье услыхав,

Знакомое такое [205] Прим.79 Свиток 2: Река Ои, о которой говорится в данном случае, протекает на границе между провинциями Тотоми и Суруга. Река с тем же названием протекает в окрестностях столицы. ,

Подумал о том,

Что теперь уже стали

Ночным сновиденьем,

Которое дважды не видят, —

Отъезд государя

В дворец Камэяма,

Вишни в цвету

На Арасияма [206] Прим.80 Свиток 2: Арасияма — живописная гора в окрестностях Киото.

Катанье на лодках

С головами драконов

И шеями цапель [207] Прим.81 Свиток 2: Украшения в виде головы дракона на шее цапли укрепляли на носах лодок, принадлежавших императору и придворной знати.

И то, как бывал на пирах

С их стихами под звуки свирелей и струн

Миновав

Симада, и Фудзиэда,

И увядшие стебли лиан

У Окабэ [208] Прим.82 Свиток 2: Симада, Фудзиэда, Окабэ — небольшие города на востоке о. Хонсю, в районе г. Сидзуока, Увядшие стебли лиан — имеются в виду травянистые лианы пуэрарии, из высушенных корней которых готовят питательную крахмальную муку аррорут. ,

В сумерках,

Полных печали,

Горы Уцу пересёк —

Там разрослись,

Закрывая дорогу,

Винограда и клёна побеги и ветви.

В старину

Нарихира-тюдзё [209] Прим.83 Свиток 2: Нарихира-тюдзё — один из Шести магов японской поэзии Аривара Нарихира (825–880). Здесь назван по его придворному чину; в 877 г, поэту был пожалован придворный ранг командира Правой гвардии охраны дворцовых ворот укон-тюдзё . ,

В восточные пределы

Отправляясь,

Желал найти,

Где поселиться.

Прочтя свои стихи:

«Здесь даже и во сне

Не встретишь человека»,

Он, видно,

То же чувство испытал.

Когда же миновали

Взморье Киёми [210] Прим.84 Свиток 2: Киёми — старинное название Симидзу, ныне — портового города на берегу залива Суруга (префектура Сидзуока). ,

Застава из морской волны,

Чей шум пройти мешает

Даже снам,

В которых возвращаешься

в столицу, —

Невольные

Всё больше вызывала слёзы.

Но что же там, напротив? —

Мыс Михо,

А от него пройдя

Окицу и Камбара,

Увидел он

Высокую вершину Фудзи,

Из снега прямо

Встаёт там дым.

Его не спутать ни с чем.

И в мыслях

Равняя дым с невзгодами своими,

В рассветной дымке

Рассмотрел он сосны

И миновал

Равнину Укисимагахара [211] Прим.85 Свиток 2: Равнина Укисимагахара (букв: «Равнина плавучего острова») находится у подножья горы Аситакаяма в префектуре Сидзуока (уезд Сунто). —

Так мелко здесь из-за отлива?

И сам он как селянин,

Что вышел в поле.

Плывёт на лодке [212] Прим.86 Свиток 2: Здесь и дальше обыгрываются географические названия: иногда они не называются прямо, а угадываются по созвучиям и этимологическим намёкам. .

Возвратная повозка — Курумагаэси

— Вращает этот зыбкий мир.

На ней поехал до Такэносита,

Дороге Под Бамбуком,

От перевала Асигараяма

Вниз на Большое с Малым

Морские побережья [213] Прим.87 Свиток 2: Большое морское побережье — Оисо, небольшой город в провинции Канагава. Малое морское побережье — Коисо, один из его районов. посмотрев,

Увидел, будто волны

Рукав ему перехлестнули.

Он, правда, не спешил,

Но много дней

В пути нагромоздилось,

И под вечер

В луну седьмую,

день двадцать шестой

В Камакура

Прибыть изволил.

В тот же день, немного погодя, Нандзё Саэмон Така-нао благоволил принять его и передать на попечение Сува Саэмона, Запертый в тесной каморке с крепкими решётками «паутина», он чувствовал себя грешником в преисподней, переданным в Ведомство десяти королей [214] Прим.88 Свиток 2: Десять королей (будд) — десять судей в мире теней, которые на 7-й день после смерти человека определяют тяжесть его грехов и его грядущие рождения. , закованным в шейные колодки и ручные кандалы для установления тяжести его грехов.

После того как дело с заговором царствующего государя [215] Прим.89 Свиток 2: «Царствующий государь» — император Годайго. было раскрыто, приближённые господина из Дзимёин [216] Прим.90 Свиток 2: «Господин из Дзимёин» — принц Кадзухито, будущий император Когон (1314-64), представитель «Северной линии» императорского дома. вплоть до самых младших дам из его свиты стали радоваться, считая, что августейший трон скоро перейдёт к их господину, но даже после того, как было совершено нападение на Токи, вестей об этом никаких не последовало. Теперь же, хотя Тосимото и призвали вновь из столицы, об августейшем троне ничего нового слышно не было, поэтому планы людей из окружения господина из Дзимёин нарушались, и многие из этих людей стали «петь о пяти печалях» [217] Прим.91 Свиток 2: «Песня о пяти печалях» помещена в «Хоу Хань шу» (Истории ранней Хань). По преданию, её написал позднеханьский поэт Лян Хун, когда он проезжал через столицу, не имея возможности остаться в ней (намёк на то, что надежда сторонников Северной ветви на низложение Годайго и на занятие престола её представителями оказалась тщетной). Считается, что образ заимствован здесь не прямо из китайской хроники, а из японского поэтического собрания начала XI в. типа «Хонтё мондзуй» (Литературные стили нашей страны) или «Вакан роэйсю» (Собрание японских и китайских песен для декламации). .

Ввиду этого, возможно, и нашёлся человек, давший такой совет, согласно которому от господина из Дзимёин в Канто был тайно направлен посланец, и ему велено было сказать: «Осуществление заговора царствующего государя — дело ближайших дней. Опасность уже нависла. Если воины немедленно не отдадут распоряжение о тщательном расследовании, в Поднебесной скоро может наступить смута». Тогда Вступивший на Путь владетель Сагами в смятении воскликнул: «Воистину, это так!» — и собрал людей из семей главных своих вассалов, а также глав ведомств и членов Верховного суда, спросив мнение каждого: «Как следует поступить с этим делом?». Однако некоторые закрыли свои рты на запор, уступая слово другим, а некоторые из опасения за самих себя не произносили ни слова, и тогда сын Вступившего на Путь Нагасаки, Синдзаэмон-но-дзё Такасукэ, вышел вперёд и почтительно промолвил: