Алишер Навои - Смятение праведных

А брови — словно лунных два серпа;
Увидев их, теряет ум толпа.

То два убийцы — скажешь ты — сошлись.
На злое дело вместе собрались.

А над бровями родинки пятно —
Над буквой «нун» укропное зерно.

Спадают кудри черною волной,
Подобные кольчуге боевой.

А уши — тюркский воин на коне
Красуется в блистающей броне.

Глаза, где обольщенье и обман,
Сжигают благочестия хирман.

И не от дыма ль огненных зениц
Черней сурьмы густая сень ресниц.

От этого огня, от этой тьмы
Вселенная одета в цвет сурьмы.

На розовых щеках сверкает пот,
Как амбровые капли вечных вод.

Сквозит пушок над верхнею губой,
Как травка над рекой воды живой.

Цветастым шелком стан высокий скрыт,
Как вьющимися розами самшит.

И как струя небесного огня,
Как молния — полет ее коня.

Она сама, как солнце на коне,
Блистающее в синей вышине.

Парчовый заткнут за пояс кафтан,
Цветут шальвары, как цветок савсан.

Сверкает радугой узор платка,
А покрывало легче лепестка.

Цветок багряный на чалме горит,
Цветок тюльпана к тополю привит.

Вот чар волшебных сила, о душа!
Вот он — цветник Халила, о душа!

Творенье неба лучшее — она
Непобедимой нежностью сильна.

Суровый содрогнется человек,
Когда она вблизи стремит свой бег.

Когда проскачет конь ее, пыля,
Пред нею рухнут небо и земля.

Где, словно див, ее промчится конь,
Объемлет души ангелов огонь.

Скажи: она — убийца на коне,
Но сеет смерть не по своей вине.

Муж разума Зуннун и сам Шибли [19] Муж разума Зуннун и сам Шибли . — Зуннун — известный суфийский подвижник, живший в IX веке в Верхнем Египте. Шибли (Шибл-ад-даваль Наср Халенский) — вассал Византийской империи (XI в.).
От красоты ее с ума сошли.

И плачет вера над безумьем их;
Печаль в пещерах, в ханаках святых.

И тот, чей дух — незыблемый утес,
Ее увидев, льет потоки слез.

Молитва, ясный разум — свет всего
Значение теряют для него.

Огонь любви невежду не страшит,
Но тот блажен, кто видит и горит.

Вся грязь уничтожается в огне,
А злато очищается в огне.

И тот счастливым будет в двух мирах,
Кому перед огнем неведом страх.

Тот, кто правдив, не думает о том,
Что древний свод идет кривым путем.

Ведь не помеха мчащейся стреле
Бугры и буераки на земле.

Ум направляет к цели — по прямой.
От цели отдаляет путь кривой.

Высокого познания мужам
Любезен звонкий най за то, что прям.

А чангу крутят каждый раз колки,
Чтоб струны были прямы и звонки.

Копье достойно богатырских рук;
Веревкой вяжут караванный вьюк.

Свеча высоко на пиру горит,
Сердца гостей сияньем веселит.

А по кривой летая, мотылек
Попал в огонь и крылышки обжег.

Прям кипарис и к небу устремлен,
И никогда не увядает он.

А гиацинт деревья обвивал,
И почернел под осень, и увял.

Пряма на таре звонкая струна;
А лопнет — в кольца скрутится она.

Коль по линейке строки пишешь ты,
Калам не отойдет от прямоты.

А коль наставишь точки, как пришлось,
Вся рукопись пойдет и вкривь и вкось.

В сияние одетая душа —
Как ни была бы пери хороша,

Хотя б красавицы вселенной всей
Склонялись, как служанки перед ней,

Хотя б огнем ланит, венцом чела
Она весь мир испепелить могла, —

Но коль живой сердечной прямоты
В ней нет, то ею не прельстишься ты;

Она прямыми стрелами ресниц
Не поразит и не повергнет ниц.

И не привяжется душою к ней
Никто из чистых искренних людей.

Коль верные михраб не возведут,
Намазы их напрасно пропадут.

Будь благороден, пишущий! Пиши
Правдиво перед зеркалом души.

Тот прям душой, чей правду видит взор;
Рукою гибкой обладает вор.

Когда же явным станет воровство,
Палач отрежет кисть руки его.

В косых глазах, так говорит молва, —
Одно явленье видится, как два.

А в вечном и едином видеть двух
Есть многобожие; запомни, друг!

Был непостижный дар всезнанья дан
Великому, чье имя Сулейман.

Царь Сулейман — владыка и пророк —
Наполнил славой Запад и Восток.

В песках, где даже коршун не живет,
Он словом воздвигал дворцовый свод;

На облаках ковер свой расстилал,
В походе ветер, как коня, седлал;

Заставил дивов, пери, свет и тьму
Повиноваться перстню своему.

Была на перстне надпись; смысл ее:
«В правдивости — спасение твое!»

Живет в наш век султан, хакан времен, —
Нет, не хакан, а Сулейман времен;

Тот, чей престол вздымается в зенит,
Чьим блеском затмевается зенит.

Ему отважных преданы сердца;
Как небо в звездах — свод его дворца.

Джемшида он величием пышней,
Войсками Искандара он сильней.

Он близ Хурмуза ставит ратный стан,
Там, где когда-то правил Сулейман.

По вечной воле разума времен,
Как Сулейман, он перстнем одарен.

Тот перстень сила звезд ему дала,
Чтоб совершать великие дела.

Не лал бесценный славен в перстне том,
А надпись на окружье золотом.

Я изумился, прочитав ее:
«В правдивости — спасение твое!»

Пусть этот перстень мощи не дает,
Владелец перстня мощь в себе найдет.

И каждый будет жизнь отдать счастлив
Владыке, что к народу справедлив.

Правдивость — сущность истинных людей;
Два главных свойства различимы в ней.

Вот первое: не только на словах,
Правдивым будь и в мыслях и в делах.