Абулькасим Фирдоуси - Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме»

Велел кинжалы превратить в обломки,
Бахраму эти возвратить обломки!

Гонец вернулся, и узрел Бахрам
Кинжалы, сломанные пополам.

Задумался мятежный воевода,
Он приказал созвать мужей похода.

Вельмож вокруг корзины усадив,
Сказал им: «Наш властитель справедлив.

Достойных предков славные потомки,
Пусть эти не унизят вас обломки:

Так миродержец награждает рать,
А на́смех нас не думает поднять».

Мужи отваги погрузились в думы,
И ропот их послышался угрюмый:

«Что было в первый раз бойцам дано?
Одежда женская, веретено!

А ныне шах прислал обломки стали
Бойцам, что за него стеною встали.

Такого дела не знавал Иран,
Оно ужасней ругани и ран.

Нет места во дворцах такому шаху,
Кто вспомнит о таком — подобен праху.

А если ты, Гушаспа сын Бахрам,
Захочешь вновь припасть к его стопам,

Пусть у тебя — раба, а не вельможи —
Ни мозга не останется, ни кожи,

Ни унижения того, каким
Ты награжден властителем своим!»

Прислушиваясь к ропоту и крику,
Поняв, что рать озлилась на владыку,

Сказал Бахрам: «Пусть вас творец спасет!
Уже, наверно, передал Харрод

Владыке ваши мысли, ваши речи.
Вы сохранили жизнь в жестокой сече, —

Она теперь в опасности опять.
Вы клятву верности должны мне дать,

На всех путях поставлю я заслоны,
Чтоб не нагрянул враг неусмиренный,

Не то погаснет дней моих звезда
И рать моя погибнет навсегда».

Бахрам ушел, сказав свое веленье, —
Теперь приди, читатель, в удивленье!

По всем путям страны, во все концы,
Бахрамом были посланы гонцы,

Пока еще ни малый, ни великий
Приказа не услышали владыки.

Настала ночь, и снова день погас, —
Царя царей не возгремел приказ.

Тогда Бахрам призвал вельмож, бесстрашных
В сраженьях пеших, конных, рукопашных:

Хамдонгушаспа — витязя-писца,
Изадгушаспа — мудрого бойца.

Ялонсину, чье имя славно, громко,
Бахрама — Сиавушева потомка,

А также и других богатырей,
Известных родовитостью своей.

Бахрам слова сказал им роковые:
«Вельможи, не склоняющие выи,

Вы каждому, рожденному на свет,
Способны многомудрый дать совет.

Владыка мира крепко нас обидел,
Хотя от нас всегда покорность видел.

Свернул он с благородного пути, —
Как ныне быть? Где выход нам найти?

Свободные и гордые герои,
Не следует оплакивать былое,

Обид немало каждый перенёс,
Но пусть враги не видят наших слез.

Я только вам, друзья мои, открою,
Как стражду я наедине с собою.

Узнайте же, как жребий мой суров,
Свидетелями будьте этих слов.

С ничтожным войском, по приказу шаха,
Мы двинулись в поход, не зная страха.

Таких, как Совашах и Пармуда,
Иран врагов не видел никогда.

Когда б в Иран вступили вражьи рати,
Он восковой не стоил бы печати.

Такой беды никто еще не знал,
Такого мир побоища не знал!

Мы верили: костьми враги полягут,
Хотя мы испытаем много тягот.

И вот — стрелки бежали и слоны,
Сова и Пармуда разгромлены,

И движутся к царю царей, блистая,
Сокровища Турана и Китая.

Ормузд, неслыханно разбогатев,
На воинов обрушил темный гнев.

Шах мыслит: войско он унизить вправе,
Когда налажены дела в державе.

Пусть мудрые совет мне подадут:
Как мне спастись от петли и от пут?

Грозит и вам царя царей коварство, —
Подумайте: от боли где лекарство?

Где способ ваш, спасения залог,
Чтоб ныне применить его я мог?

Пусть ваш совет, плохой или хороший,
Меня избавит от душевной ноши!»

Все слышала за пологом шатра
Воителя прекрасная сестра:

Она в то время в Балхе находилась.
И гневом сердце Гурдии забилось,

И пламенного гнева не тая,
К вельможам обратилась Гурдия:

«О знатные воители Ирана,
Его надежда, гордость и охрана!

Когда Бахраму нужен ваш совет,
Зачем же приумолкли вы в ответ?

Воспряньте духом, страха устыдитесь,
Когда ж растерянным бывает витязь!»

Изадгушасп воскликнул: «О Бахрам,
Ты указуешь путь богатырям,

Когда б язык мой острым был алмазом,
Его бы превзошел твой острый разум

В твоих поступках — мудрость божества,
Они овеяны отвагой льва.

Не только в тигровом прыжке — движенье,
Не с каждым следует вступать в сраженье.

Сказал я все. Ты слов других не жди.
Но если битва ждет нас впереди,

О благородства гордая вершина,
На битву двинется моя дружина,

Мы в горы полетим, в степную ширь, —
Ты будешь мной доволен, богатырь.

Начнешь войну, — мы за тобою следом
Пойдем навстречу мукам и победам».

Бахрам, поняв, едва замолкла речь,
Что воин держит наготове меч,

Спросил Ялонсину: «В годину бедствий,
Что ты в своей душе таишь? Ответствуй!»

«Тот победит, — сказал Ялонсина, —
Дорога чья творцом озарена,

Кто чести богатырской не уронит,
К неправде сердца своего не склонит.

А если он дурным путем пойдет,
Его возненавидит небосвод.

Бог дал тебе и войско, и богатство,
Но к гибели приводит святотатство.

Так будь же милостям господним рад,
И благо увеличится стократ».

Сказал Бахрам из рода Сиавуша:
— Я говорю, присяги не наруша:

Друг разума, отваги образец,
К чему тебе и царство, и венец?

Забудь об этих поисках напрасных,
Ищи величья в подвигах прекрасных,

Все остальное — суета сует!»
Бахрама рассмешил такой ответ,

Он бросил перстень в сторону провидца,
Сказав: «Пока по воздуху стремится