Абульхасан Рудаки - Ирано-таджикская поэзия

Разумного мы хвалим, когда он скажет слово,
Но мудрый не похвалит невежду записного.
Нам пользы не приносит сладкоречивый скряга,
Козел не станет жирным от ласкового зова.

Цветок мой желанный, кумир тонкостанный,
О, где долгожданный напиток твой пьяный?
Он веет прохладой. Меня ты обрадуй
Хмельною отрадой зимы несказанной.

Вещам не зная истинной цены,
Ужель ты создан богом для войны?
Послушай, обладатель жизни краткой,
Ужель тебе сражения нужны?

Сей бренный мир отринь, понять умея,
Что он похож на шутку чародея.
Его добро сравни с пустою сказкой,
К дорогам зла ого не тяготея.

Налей того вина, что, если капнет в Нил,
То пьяным целый век пребудет крокодил,
А если выпьет лань, то станет грозным львом,
Тем львом, что и пантер и тигров устрашил.

Приди, утешь меня рубиновым вином.
На чанге заиграй, мы пить с тобой начнем.
Такого дай вина, чтоб яхонтом сверкнул
Тот камушек степной, что отразится в нем.

Тех, кто, жизнь прожив, от жизни не научится уму,
Никакой учитель в мире не научит ничему.

Пред обезьяной, зябнувшей зимой,
Внезапно вспыхнул светлячок ночной.
«Огонь!» — она подумала с волненьем
И сразу поднесла его к поленьям.

Нет в этом мире радости сильней,
Чем лицезренье близких и друзей.
Нет на земле мучительнее муки,
Чем быть с друзьями славными в разлуке.

С тех пор как существует мирозданье,
Такого нет, кто б не нуждался в знанье.

Какой мы ни возьмем язык и век,
Всегда стремился к знанью человек.

А мудрые, чтоб каждый услыхал их,
Хваленья знанью высекли на скалах.

От знанья в сердце вспыхнет яркий свет,
Оно для тела — как броня от бед.

О ком-нибудь узнав, что он мне враг,
Что хочет он меня повергнуть в прах,

Я стану с ним дружить всегда и всюду,
С ним ласково беседовать я буду.

К тебе стремится прелесть красоты,
Как вниз поток стремится с высоты.

От слов своих бывал я огорченным,
Бывал я рад словам неизреченным.

Каждый день ты ловишь ухом сладких песен звоны,
Но услышать ты не хочешь угнетенных стоны.

Когда сочтут деянья твоей души и плоти,
Ты в Судный день застрянешь, как тот осел в болоте.

К добру и миру тянется мудрец,
К войне и распрям тянется глупец.

Закладывай крепко основы для зданий:
Основа для зданья подобна охране.

Прекрасен день весны — пахучий, голубой,
Но мне милее ночь свидания с тобой.

Посмотри на лисью шкуру в мастерской у скорняка
И пойми, что хвост обычно выдает клеветника.

И чанга твоего, и песен звуки
Суть вопли умирающих от скуки.

Ты создан из праха, таков твой удел,
И прах — твоей жизни конечный предел.

Всегда восхваленья пишу от души.
Но лишь восхваленья тебе — хороши.

Можно ли подозревать в каверзах жену врача,
Если в колбе у тебя нехорошая моча?

Все знают, что грущу, томлюсь я не впустую:
Из-за твоих кудрей томлюсь я и тоскую.

Пусть одежда будет грязной — чистым должен быть я сам,
Горе вам, сердцам нечистым, горе вам, дурным глазам.

Ко мне красавица из бани пришла, прелестна и томна,
От волшебства глаза играют, пылают щеки от вина.

Не обольщайся тем, что ты разбогател:
Увы, в глазах судьбы не нов такой удел.

Откажись от мира, спрячься от друзей и от врагов,
Двери дома запирая и на цепь и на засов.

Иди постигни опыт жизни — и малая его крупица
Тебе, чтоб одолеть преграды, всегда и всюду пригодится.

Живой в холодный склеп сойдет, мертвец вовек не оживет:
Так мир устроен с той поры, как движется небесный свод.

Мы — овцы, мир — загон, где есть один закон:
Едва наступит сон, сгоняют нас в загон.

Не упрекай меня, подруга, — с мое ты поживи,
К тебе, красавица, вернутся боль и тоска любви.

Нет, благородного отца нельзя безгрешным счесть,
Когда его ничтожный сын свою утратил честь.

Вот утка черная плывет, окружена водой,
Она подобна кораблю в оправе золотой.

Пока я жив, тебя хвалю я, труда не ведая иного:
То пахота моя, и жатва, и молотьба — и в поле снова!

Я весны люблю начало, мне мила ее краса,
Звоны лютни, щебет пташек, куропаток голоса.

У этих мясо на столе, из миндаля пирог отменный,
А эти впроголодь живут, добыть им трудно хлеб ячменный.

Мы идолам покорны деревянным,
Мир идолу подобен, мы — шаманам.

Где честный должен восседать, там восседает мерзкий плут,
Почетом окружен осел, в пренебрежении верблюд.

Не вздумай на себя принять вину друзей: к чему обуза?
Еще никто не поднимал одной рукою два арбуза.

Красавица, разящая сердца,
Ты — брешь в безгрешной вере мудреца.

Неверно, что мудрец великий в своих наследниках живет:
Увы, продлится род, но мудрость не перейдет из рода в род.

Дай сласти — соколу, а мне — лобзать подругу дорогую.
Орешек раскололся? Нет, подругу громко я целую!

Целый месяц мне тебя непрестанно б целовать:
По частям тебе мой долг не хочу я отдавать!