Автор неизвестен - Иранская сказочная энциклопедия

— Почему Каянуш задумал против нас недоброе?

— Так всегда бывает, когда правитель страны, пренебрегая интересами верноподданных, предается порочным страстям, — отвечали те.

— Тогда Хуршеди Аламгир сказала:

— Теперь с этим покончено, и мы должны подумать о безопасности нашего государства.

— Поздно, — возразили придворные. — Всю нашу казну ты отдала Султану Ибрагиму, а теперь обращаешься к нам за помощью, печешься о безопасности государства.

Услышав такую отповедь, Хуршеди Аламгир, опечаленная, удалилась. Позвала она в свои покои самых близких и верных людей, и они, не колеблясь, согласились оказать Каянушу сопротивление.

Поутру Хуршеди Аламгир доложили, что Каянуш направился к городским воротам, и она тотчас приказала своим военачальникам готовиться к битве. Внимательно оглядев собравшееся войско, Хуршеди Аламгир облачилась в военные доспехи и заняла место под боевыми знаменами. Приняв ее вызов, Каянуш вышел на поле боя, и напряженный поединок продолжался до вечера. А когда стемнело, барабанный бой возвестил о том, что поединок прерван.

Между тем Султан Ибрагим недоумевал, ибо прошло уже два дня и две ночи, а Хуршеди Аламгир все еще их не догнала. Испытывая все нарастающую тревогу и непреодолимое желание ее увидеть, он поручил малику Нушафарин заботам Ханмухаммада, а сам, усевшись на Фархангдива, полетел в Фаранг. И появился он на месте поединка именно в тот момент, когда Каянуш набросил аркан на Хуршеди Аламгир. Заметив это, Султан Ибрагим грозно закричал, и воинов Каянуша, увидевших спускающихся с неба человека и дива, объял дикий страх. Султан Ибрагим вступил в поединок с Каянушем, Фархангдив же, хватая по нескольку воинов противника одновременно, подбрасывал их в воздух, так что те, падая на землю, разбивались насмерть. А когда Султан Ибрагим отрубил Каянушу голову, остатки войска обратились в бегство. Воины Хуршеди Аламгир, воспрянув духом, бросились их преследовать. С ненавистью взглянув на труп поверженного врага, Ибрагим поспешил на помощь к Хуршеди Аламгир.

Вдруг откуда ни возьмись появилась Маймуна. Удивился Султан Ибрагим.

— Почему ты здесь? — спросил он у нее.

И Маймуна сказала:

— Я направлялась к тебе и решила по пути повидаться с Хуршеди Аламгир и вдруг увидела все, что тут происходит.

Когда же Султан Ибрагим выслушал рассказ Хуршеди Аламгир о том, как покинула ее часть приближенных в отместку за ее любовь к нему, он воспылал негодованием и, отправив Хуршеди Аламгир и Маймуну во дворец, вошел в город. Придворные, убедившись, что их черные замыслы рухнули, поспешили к нему навстречу и, бросившись ему в ноги, стали слезно просить о пощаде. Однако Султан Ибрагим был неумолим. Он повелел Фархангдиву покончить с предателями, сам же поторопился во дворец, дабы утешить обеспокоенных женщин. Допоздна пировали они в честь одержанной над врагом победы, а с наступлением утра Маймуна испросила его соизволения вернуться домой.

Между тем Султан Ибрагим, нарядив Хуршеди Аламгир в шахские одежды и украсив бесчисленными редкостными драгоценностями, усадил ее на трон и пригласил высокородных придворных, дабы те собственными глазами узрели, сколь неисчислимы богатства сокровищницы их госпожи.

— Да будет известно вам, — возвестил он, стоя неподалеку от трона шахини, — что с нынешнего дня ваша страна объединяется со страной Чин, правителем коей являюсь я. Властвовать же над вами будет по-прежнему Хуршеди Аламгир. Если вы не согласны с моим решением, я тотчас уничтожу вашу страну.

До смерти перепуганные придворные не стали возражать. Тогда Султан Ибрагим назначил одного из фарангцев визирем и, поручив страну его заботам, вместе с Хуршеди Аламгир отправился в Магриб.

А теперь послушаем о шахзаде Магриба по имени Бахман.

Когда Бахман возвратился из Дамаска и привез с собой шахзаде Масуда, лазутчики донесли ему, что шахзаде Султан Ибрагим остановился в Магрибе. Узнав об этом, он выступил против Султана Ибрагима с сорокатысячным войском. Между тем Султана Ибрагима в Магрибе еще не было, ибо он задержался в Фаранге. Услышав о приближении огромного войска во главе с Бахманом, Ханмухаммад обеспокоился, ибо мог противопоставить ему всего двенадцатитысячную армию, однако про себя решил, что скорее умрет, чем уступит малику врагу. И они сошлись в поединке. Шахзаде Магриба Бахман выступил вперед и сказал:

— Эй, трусливый шах! Где ты притаился? Выходи на поле боя и ты увидишь, на что я способен.

Услышав сей наглый окрик, Ханмухаммад ответил Бахману так:

И еще добавил:

— Как смеешь ты называть трусом благородного шахзаде Султана Ибрагима!

— А ты передай своему шахзаде, чтобы он не прятался за спинами других, — дерзко заявил Бахман.

Разгневался Ханмухаммад:

— А кто ты такой, что смеешь так неуважительно говорить о шахзаде страны Чин?

С этими словами Ханмухаммад, подняв меч, бросился на Бахмана. Завязалась жестокая схватка, и, когда Ханмухаммад нацелился на голову шахзаде Бахмана, тот успел увернуться, и удар Ханмухаммада пришелся по голове лошади. Ханмухаммад хотел покончить и с Бахманом, но на него набросились воины противника, его оттеснили, а шахзаде Бахмана увели.

Вскоре наступила ночь, битва прекратилась, и Ханмухаммад принялся подсчитывать свои потери. Выяснив, что на поле брани полегло более шести тысяч воинов, он впал в глубокое уныние и вместе с Хамидом стал думать о предстоящем сражении. Прежде всего он повелел малику и ее служанок укрыть в безопасном месте за высокой горой, а всем воинам готовиться к бою.

С наступлением утра войска противников встретились вновь, и, едва завидев Ханмухаммада, шахзаде Бахман язвительно сказал:

— Теперь мне ясно, что Султан Ибрагим, бросив вас на произвол судьбы, трусливо бежал! Лучше отдай мне малику добровольно и ты сохранишь свою жизнь.

Ханмухаммад пришел в неистовую ярость.

— Подлый негодяй! — вскричал он. — Ты не достоин не только малики, но и пыли из-под ее ног!

Услышав такие слова, Бахман разгневался и ринулся на Ханмухаммада.

Долго продолжался поединок. Поначалу Ханмухаммад одолевал противника, даже выбил из рук Бахмана меч, однако тот, явив совершенно неожиданную прыть, поднял его с земли и, изловчившись, ударил Ханмухаммада по голове так, что тот, обливаясь кровью, упал навзничь.

— Я его убил! — возликовал Бахман и принялся неистово разить воинов Ханмухаммада. Освободив себе путь к горе, он стал пробираться к крепости. Между тем оказалось, что Ханмухаммад не убит, а только ранен. Он наскоро перевязал свою рану, вскочил на коня и бросился вдогонку за Бахманом. Однако ему на каждом шагу приходилось преодолевать яростное сопротивление воинов Бахмана.