Автор неизвестен Древневосточная литература - Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»

Один человек на досуге зашёл к Иккю и спросил:

— Преподобный, я очень осторожен в словах, уклоняюсь от споров с людьми, но вот в торговых делах, чуть что, начинаю спорить. Всё потому, что считаю, что я прав, а собеседник неправ. Может, лучше считать, что собеседник хорош, а я пытаюсь спорить из вредности, тогда и спорить не буду?

Иккю выслушал и сказал:

— Действительно, лучше всего думать именно так. В любом случае важнее всего понимать так: «Из-за того, что считаю себя правым, собеседник оказывается неправ» или «Если я хорош, то собеседник не может быть нехорош». Если подумали, что произошла ошибка, то, пока она ещё мала, нужно сразу подумать: «Это может быть важно!» — остерегаться попасть в стыдное положение и исправить её. Например, маленькая искра летит, попадает на что-нибудь и поджигает, а от этого сгорает огромный дом. Тогда уже и хотел бы, да не потушишь. А как легко было бы потушить, когда это была лишь маленькая искорка! Воистину, «совершив ошибку, не бойся её исправить!» [203] Здесь — японизированная цитата из гл. 1 «Сюэ Эр» «Бесед и суждений» Конфуция. Редко встречаются люди, которые считают неправыми себя, и скажу об этом так:

Всё же человеку следует исполниться решимости и следить за собой. Часто грешим мы телом, словом и мыслью. Очень важно поставить у Шести корней [204] Шесть корней — шесть чувств, посредством которых человек ощущает мир, — зрение, слух, обоняние, вкус, осязание и осознавание. сторожа, который бы хорошенько следил за тем добрым и злым, что входит и выходит. Это необходимо уяснить. Берегитесь, берегитесь!

В Нижнем Киото, возле Седьмого проспекта, есть человек по имени Хадзаэмон. Обычно он убивал живое, тем и жил. С некоторых пор он стал приходить к Иккю для познания Учения, и тот знал, каким злым делом ему приходится заниматься, однако же непросто вдруг наставить человека на путь истинный. Как-то он пришёл к преподобному, и они вели разные разговоры.

Преподобный сказал:

— Я тебе уже говорил когда-то, что, раз уж тебе пришлось этим заниматься в жизни, тут уж поделать нечего. Есть у меня интересная история, я расскажу, а ты послушай.

Когда я был молод, случилось мне быть в земле Симоцукэ, и вот в той земле, в местности, что называется Асонума, был человек, который пробавлялся тем, что убивал живое. В один день возвращался он домой и добыл селезня мандаринки [205] Утки-мандаринки в китайской культуре — символ супружеской привязанности. , положил его в мешок для добычи и пришёл к себе.

Той же ночью во сне явилась к нему удивительная женщина в богатом убранстве, такая прекрасная собой, что не найти другую такую, видно было, что она в глубоком горе; подошла она, встала перед тем охотником и, проливая горькие слёзы, молвила: «Вы изволили безжалостно убить моего мужа!»

Охотник во сне сказал ей, оправдываясь: «Не может того быть!» — а она говорила: «Не нужно оправдываться! Это случилось сегодня!» — так сказала, а потом сложила:

Произнесла она это, посмотрела на него долгим взглядом, а потом раз — и взлетела, глядит он, а это — уточка-мандаринка.

Тот человек поразился, очень жалел её, а назавтра увидел — в обнимку со вчерашним убитым селезнем лежала мёртвая уточка.

Вот так, даже животные знают, что хорошо и что плохо. Само собой, жалок тот, кто родился человеком, но такого не знает.

Так Иккю ему говорил.

У ворот храма, где живёт Иккю, живёт крестьянин по имени Сонсаку. У него есть дочь семнадцати лет, которую зовут Киса, и её отдали замуж за парня по имени Торая-но Кудзо [206] Прозвище Торая может быть переведено как «Тигриная Лавка» или «лавка, где продают тигров». Известна лавка сладостей с таким названием, с 1586 г. поставлявшая сладости к императорскому двору. .

Как-то раз, когда преподобный зашёл к Сонсаку, тот рассказал ему в подробностях о своей дочери, Иккю сказал:

— Вот уж счастливое событие! — и они продолжали говорить о том о сём. У Сонсаку есть дядя — монах по имени Цугэн, живущий на горе Курама. Каждый год, как распускаются цветы, он зовёт Сонсаку, и тот вместе с женой ездит к нему на день-другой поразвлечься в горах.

— Не иначе и в этом году вот-вот расцветёт. Не сегодня-завтра придут с приглашением! — только сказал Сонсаку, как пришёл человек от Цугэна.

Сонсаку сказал:

— Преподобный, по такому случаю я хочу сложить стихи. Покажу, как я знаю обхождение, вот послушайте:

Иккю послушал и отвечал:

— Да уж, лучше и не скажешь.

Тогда Сонсаку, очень обрадовавшись, сказал:

— А вы, преподобный? — и Иккю тоже сложил:

У Седьмого проспекта живёт один зажиточный горожанин. Как-то раз по случаю проведения буддийских служб поминовения усопших он, как положено, одарил не только всех монахов, но даже и нищих побирушек.

Однажды он пригласил Иккю и поделился с ним разными своими сомнениями. Среди прочего спросил он:

— На что можно указать и сказать: «Это Добро» — или на что можно указать и сказать: «Это Зло»?

Иккю отвечал:

— Добро и зло беспредельны, а если хочешь познать добро и зло, то у них должны быть истоки, их порождающие. Вот об этих-то истоках и поразмыслите!

— И действительно… — согласился тот.

А когда настало время преподобному возвращаться, шёл дождь, и хозяин предложил:

— Подождите немного, пусть дождь закончится, тогда и пойдёте.