Сугерий - Жизнь Людовика VI Толстого, короля Франции (1108-1137)

Анноны (лат. annonae; франц. annones ) – запас продовольствия достаточный на год ( Greimas A. Dictionnaire de l'ancien francais jusqu'a milieu du XIV-е siecle. Paris. 1968. P. 31).

Баллиста (лат. balista; франц. baliste) – длинный желоб, с прочной поперечной рамой спереди, по бокам которой укреплено по вертикальному пучку сильно скрученных жил. В середину каждого пучка вставлено по рычагу, задние концы их соединены тетивой и стремятся под действием скрученных пучков разойтись наружу. По середине тетива прикреплена к ползуну с гнездом для камня или конца бревна, или хвоста стрелы. Ползун с помощью ворота можно оттянуть назад, взводя тетиву, которая при спуске упругостью скрученных пучков с силой устремляется вперед, выбрасывая снаряд. Желоб снабжен подъемным винтом и поворотным устройством на катках для производства наводки. Баллиста могла стрелять камнями до 150 кг весом и бревнами длиной до 3 м с железными наконечниками (Военная энциклопедия. С. 272). Возможно, при осаде Пюизе использовались менее громоздкие аркобаллисты, стрелявшие особыми толстыми стрелами-каро.

Псалтирь. LXXV, 4.

Они скакали вдоль палисада внутри укрепления.

По мнению В. Марка, этим «лысым священником» был кюре из Гилльвилля (кантон Жанвилль) ( Marc V. Histoire des guerres du Puiset. Paris, 1841. P. 72. – Цит. по: Cuissard Ch. Les seigneurs du Puiset, 980-1789 // Bulletin de la Societe Dunoise. Chateaudun. 1881. T. III. P. 365).

Таким образом, Сугерий четко различает внешнюю часть укреплений (sepes), состоящую из высокого деревянного палисада (glans) и другую часть – внутренний замок, состоящий из стены и холма (mot), на котором возвышается донжон. Месторасположение замка Пюизе было изучено французским археологом Г. Фурнье. Поскольку территория подверглась застройке лишь в южной части, удалось проследить складки местности, позволившие определить расположение укреплений в начале XII в. Первоначальный замок Пюизе представлял собой деревянно-земляное укрепление овальной формы, размером 420 м в длину и 260 м в ширину, состоявшее из глубокого рва, вала и палисада. В центре оно было усилено меньшим укреплением того же рода, примерно 85 м в диаметре, в западной части которого на насыпном холме возвышался донжон. Еще сохранились бесформенные остатки каменной кладки его нижнего этажа, верхние этажи, скорее всего, были деревянными. Между внешними и внутренними укреплениями замка обычно располагались церковь, рыночная площадь, жилые и хозяйственные постройки. Такая конструкция замка, известная с каролингских времен, предполагала защиту в своих стенах окрестного населения, которое его и обороняло ( Fournier G. Op. cit. P. 361-365; Chatelain A. Chateaux forts et feodalite ... Op. cit. P. 93-95).

Дата этой первой осады Пюизе может находиться в конце весны 1111 г. В грамоте ранее августа 1111 г. король, упоминая о разрушении замка, подтверждает вольности церковным землям, разграбленным сеньорами дю Пюизе ( Luchaire A. Annales, № 114, 116; Cartulaire de l'eglise cathedrale de Notre Dame de Chartres. Paris, 1862. T. I. № 31, p. 115-117). В другой грамоте, более поздней, по-видимому, за несколько дней до 3 августа, он приписывает свою победу « помощи Божьей благодаря явному покровительству святых » ( Luchaire A. Annales, № 119; Tardif J. Monuments historiques. Paris, 1866. № 349) – очень определенный намек на решительное вмешательство «лысого священника». Ордерик Виталь, соединивший в одну первую (1111 г.) и вторую (1112 г.) осаду Пюизе, о которой речь пойдет далее, сообщает следующее: « Когда король Филипп умер, Людовик стал править, и в большей уже безопасности несущая глава королевства вознеслась, и десницу на мятежников поднял [он]. Итак, прежде всего он осадил Пюизе, и Гуго, воинственного, но опасного, военной силой усмирил. Там разбойники и разнузданные [люди] особое логово имели, неслыханные злодеяния совершали, но ни гнев королевский, ни гнев и угрозы или анафемы папские от преступлений их не удерживали » ( Orderic Vital. L. XI, cap. 18. Col. 839).

Здесь: части своего домена, которые находятся на границе. Он стремился раздвинуть свои границы.

Аллэн, расположенный в двух километрах от Пюизе, где сходятся несколько старых римских дорог, был важным стратегическим пунктом.

Иначе говоря, сенешал.

Генрих I Боклерк был родным братом его матери Адели.

О роли Робера II, графа Фландрского (1093, †1111), в Святой Земле см. Histoire anonyme de la рrеmierе croisade и Historia Hierosolymitanae expeditionis Альберта Аахенского († ок. 1125) ( Alberici canonici et custodiae Aquensis ecclesiae Historia Hierosolymitanae expeditionis. // PCC. T. CLXVI. Parisiis, 1854. Col. 389-716).

Ордерик Виталь представляет причины иначе: « Выше названный консул [граф Тибо], отпрыск крови королей и графов, среди первейших Франции высших баронов процветал, богатством, могуществом и блистательным благородством был силен и множество людей [вассалов] могущественных и жестоких имел, которые соплеменников своих, а также соседей очень сильно притесняли. Из них некоторые, как из дел их с очевидностью следовало, ни Бога, ни людей надлежащим образом не уважали. Вот почему король, о порочности их часто молву слышавший, разгневался и королевской властью их от преследования подданных удержать старался. Те же, опасаясь быть подавленными королем и ограниченными в исполнении злой воли [своей], убегали под защиту своего могущественного покровителя и уверенные в нем многие нечестивые дела предвкушали, чтобы потрясти Бога и Церковь. По этой причине между королем и графом часто вражда возникала, из-за продолжавшейся злобы убийство многих людей с обеих сторон происходило » ( Orderic Vital. L. XI, cap. 18. Col. 840).

Конец фразы вдохновлен цитатой из Евангелия от Матфея, XIX, 30: « Многие же будут первые последними, и последние первыми ».

Ордерик Виталь рассказывает несколько иначе: « (...) Некогда в графстве Mo король на Тибо устремился, и Робер, граф Фландрии, со своими рыцарями с ним был. Тогда там же, посоветовавшись с родственником, [Людовик] смело напал, но численным перевесом обращенный в бегство маркграф Фландрии, в узком месте переходя, упал и железными подковами коней растоптанный подняться был не в состоянии, так как члены его были сильно сломаны, то [ему] трудно было встать; немного дней спустя он скончался » (Ibid.) – в первые дни октября 1111 г. Так как Сугерий не делает никакого намека на несчастное падение Робера, то можно предположить, что случилось оно во время наступательного возвращения конницы Тибо. В этой гипотезе два рассказа дополняют друг друга без противоречий; Сугерий изложил лишь первую фазу сражения, единственно славную для короля. Датировать это событие можно между 3 августа и 6 октября 1111 г. (Luchaire A. Annales, № 121), но конец сентября – начало октября представляются наиболее вероятными.