Коллектив авторов - Памятники византийской литературы IV-IX веков

Наконец, отправляется он к третьему другу, о котором никогда не заботился и не приглашал делить с собой радости; и говорит он ему со стыдливым смущением в лице: «Я не могу проронить перед тобой ни слова, отлично зная, что ты не помнишь ни одного случая, чтоб я когда-нибудь сделал тебе приятное или проявил дружеское участие. Но теперь, когда меня постигло ужасное несчастье и я оставил всякую надежду на помощь моих прежних друзей, я пришел к тебе с просьбой хоть немного помочь мне, если ты в состоянии. Прошу тебя, не откажи мне, не припоминай мою несправедливость». Тот же говорит, а лицо его весело и ласково: «Нет, я считаю тебя самым настоящим своим другом; помня о незначительном благодеянии, какое ты мне оказал, я сегодня воздам за него сторицей. А потому не бойся, не страшись, — ведь я пойду вместе с тобой, буду просить за тебя царя, чтобы он не предавал тебя в руки врагов твоих. Итак, мужайся, милейший, и не горюй». Тогда тот человек, почувствовав угрызения совести, обливаясь слезами, сказал ему: «О, горе мне! Что прежде мне оплакивать! На что прежде жаловаться? Раскаиваться ли сначала в напрасном сострадании к забывчивым, неблагодарным и неверным друзьям своим или сетовать на ту безумную несправедливость, какую я проявил к тебе, своему истинному и искреннему другу?» [498]

4. Притча о царе, избираемом на год

14. Знал я про один большой город, у жителей коего издревле был такой обычай: они выбирали какого-нибудь иноземца, мужа неопытного, совершенно незнакомого с законами и традициями города. Ставили они его над собой царем, предоставляя всю полноту власти и возможность беспрепятственно делать все по своему желанию на срок до истечения одного года. Потом, неожиданно, в самый разгар его беззаботной, роскошной, богатой удовольствиями жизни, когда ему казалось, что царствование его будет длиться бесконечно, они вдруг нападали на него, срывали царскую одежду и, голого, торжественно водили по всему городу, после чего изгоняли, отправив на какой-нибудь весьма отдаленный большой остров. Там, не имея достаточно ни пищи, ни одежды, он страшно томился в голоде и холоде. Как неожиданно достались ему роскошь и удовольствия, так же неожиданно он погружался в уныние, и у него ничего не оставалось, кроме надежды и ожидания.

Итак, жители этого города продолжали следовать своему обычаю. Но однажды к власти пришел один очень мудрый, изощренный умом человек, который не тотчас воспользовался всем неожиданно выпавшим ему изобилием благ, не пытался подражать беззаботной жизни своих предшественников по трону, столь несчастно отброшенных. Он постоянно заботился и размышлял в душе о том, как бы ему укрепить свое благополучие. Пребывая в беспрерывных заботах, он узнал от одного весьма умного советника об этом обычае граждан, об ожидающем его продолжительном изгнании и вполне справедливо решил обезопасить себя на будущее. И вот, узнав, на какой именно остров ему придется отправиться, оставив это чуждое ему царство другим лицам, он открыл свои сокровища, которыми до сих пор пользовался совершенно свободно, взял большое количество вещей, серебра, золота, драгоценных камней наибольшего достоинства и передал их самым верным своим слугам, чтоб отправили все это на остров. По прошествии годичного срока граждане, подняв мятеж, отправили этого царя, как и его предшественников, голым в изгнание. Но те цари, неразумные и царствовавшие недолго, страшно голодали. Этот же, заранее приготовив богатые запасы, продолжал жить в достатке, в неизменной роскоши, отбросив всякий страх перед коварными и злыми гражданами, почитая себя счастливым благодаря своему мудрому доброму решению.

Итак, под городом разумей этот суетный и обманчивый мир, под гражданами — власть и могущество дьявола… А под добрым советником, познавшим всю правду и научившим рассудительного и мудрого царя спасительному образу жизни, подразумевай мое низменное ничтожество, меня, который пришел к тебе указать прямую дорогу к добру, ведущую к вечным и бесконечным благам; я советую тебе оставить все мирское, вводящее в заблуждения этого мира, который и я безуспешно любил, но устоял пред его наслаждениями и соблазнами…

22. Узнав, что Варлаам удалился отсюда недавно, царь поспешил захватить его. И вот по всем дорогам царь расставил начальников своих отрядов, а одну из них, внушавшую особое подозрение, занял сам, скача во весь опор верхом на коне. Царь рассчитывал во что бы то ни стало первым захватить Варлаама. Целых шесть дней не знал царь отдыха, но лишь понапрасну себя измучил. Тогда он удалился на некоторое время в один из своих царских дворцов, расположенных в сельской местности, а Арахена с немалым числом всадников отправил на поиски Варлаама, в самую Сеннаарскую пустыню. Заняв эту местность, Арахен нагнал страх на всех жителей, но так как они упорно отрицали, что видели когда-либо этого человека, Арахен отправился на розыски благочестивых людей в отдаленные области пустыни.

Далеко продвинувшись в глубь пустыни, окружив горы и исходив недоступные, трудно проходимые овраги, Арахен со своим отрядом захватил один холм; взобравшись на него, он видит много монахов-отшельников, гуляющих по подгорью. И тотчас по приказу начальника все во весь дух бегут к ним, стремясь опередить друг друга. Добежав, воины окружили монахов, будто свора собак или какие-нибудь дикие разъяренные звери. Они хватают этих людей, достойных уважения и за их внешний вид, и за образ жизни: ведь их лица красноречиво свидетельствовали о тяжелых днях, проведенных в пустыне. Терпя оскорбления, предстали эти люди пред начальником воинов, не проявляя никакого возмущения, не произнося ни слова оскорбления, ни звука жалобы. Впереди них шел человек, вероятно, их предводитель, с власяной сумой, наполненной останками покинувших этот свет святых отцов.

Арахен внимательно обвел всех взглядом и, не найдя Варлаама (а он его знал), опечалился и говорит им: «Где тот обманщик, который совратил с прямого пути царского сына?»

Человек с сумой ответил: «Его нет среди нас, и никогда пусть не будет! По милости Христа он бежит от нас и поселяется у вас». Арахен спросил: «А ты его знаешь?» — «Разумеется, — ответил отшельник, — я знаю того, кого зовут обманщиком; это — дьявол, он живет среди вас, вы его почитаете и служите ему».

Тогда Арахен поясняет: «Но я ищу Варлаама и спросил именно о нем, не знаешь ли ты, где он?» Отвечает ему монах: «Тогда зачем же ты так неправильно выразил свою мысль, осведомляясь о том, кто обманул царского сына? Ведь если ты ищешь Варлаама, тебе следовало спросить так: где тот, кто отвел царского сына от заблуждения и спас его? Ведь этот человек — наш брат и сподвижник. Но вот уже много дней мы не видим его». — «Укажи его жилище», — требует Арахен. Подвижник в ответ: «Если бы Варлаам хотел вас видеть, он сам вышел бы вам навстречу. Мы же не можем указать вам его жилище!»