Ольга Петерсон - Наследники Вюльфингов [предания германских народов средневековой Европы в пересказах Е. Балобановой, О. Петерсон]

Но вот наступил вечер и положил предел этой игре. Старый дракон заснул вместе со своими птенцами, и Вольфдитрих понемногу пришел в себя. Поднявшись на ноги, стал он обшаривать пещеру, служившую логовом драконам, и нашел наконец меч, в рукоятке которого светился крупный драгоценный камень. Это был меч «Роза», и принадлежал он Ортниту; тут же неподалеку лежали и останки самого Ортнита, заключенные в хорошо знакомую Вольфдитриху броню.

Как только утро засерело на небе, Вольфдитрих принялся рубить найденным мечом детенышей дракона и перебил их всех полусонных; но старый дракон проснулся шума, и Вольфдитриху опять пришлось вступить с ним жестокую борьбу.

Нелегко далась ему победа, но все же, в конце концов, он убил и старого дракона.

Покончив с чудовищем, Вольфдитрих отрезал языки у убитых драконов, похоронил тело Ортнита, а сам надел его вооружение и кольцо, бывшее у него на пальце.

Сев на своего верного коня, Вольфдитрих снова пустился в путь. Но скоро он потерял дорогу и долго блуждал среди диких и неприступных гор, пока не подъехал наконец к высокому бургу. Это был бург Фалькениц; он принадлежал жестокому язычнику, королю Белиану. У Белиана была дочь, Марпали, девушка необычайной красоты. Множество славных витязей приезжало к королю Белиану, — привлекала их молва о красоте его дочери, но король Белиан всех их убивал и головы убитых выставлял на стенах своего замка. В то время, как Вольфдитрих подъехал к бургу, над стенами его было вывешено до пятисот отсеченных голов, некогда принадлежавших славным витязям. Но Вольфдитрих так устал и проголодался, что тем не менее въехал во двор замка.

Король Белиан с дочерью видели, как въезжал он во двор, и оба вышли к нему навстречу и приняли его радушно и ласково. Молодая девушка усадила Вольфдитриха и стала с ним беседовать. Никогда еще ни один язычник и ни один христианин не нравился ей так, как Вольфдитрих.

— Скажи мне, славный витязь, как тебя зовут? — спросила она.

— Я — король Пильгерин из Трои, — отвечал ей Вольфдитрих.

Обрадовалась девушка, услыша это имя.

— Ну, значит, мне нечего тревожиться, — сказала она. — А я опасалась, уж не Вольфдитрих ли ты из Константинополя: отцу моему, Белиану, предсказано, что Вольфдитрих победит его в метании ножей.

Король Белиан пригласил Вольфдитриха за свой стол, велел подать ему вина и еды.

— А завтра, — сказал он, — мы посмотрим, кто из нас искуснее в метании ножей.

Дочь Белиана пожалела прекрасного витязя и, желая спасти его, упросила отца не заставлять гостя участвовать в состязании, если витязь согласится сегодня же стать ее мужем, и когда король Белиан, по обычаю своему, перед отходом ко сну подал гостю последний кубок, она сама опрокинула кубок и пролила вино прежде, чем Вольфдитрих успел прикоснуться к нему: то было чудодейственное питье, при помощи которого Белиан лишал своих противников силы и ловкости.

Но Вольфдитрих был христианин и не мог решиться жениться на язычнице, а потому ему все-таки пришлось состязаться в игре с королем.

На другой день утром язычники очертили на дворе круг и принесли две низенькие скамейки и шесть ножей. Каждый из соперников получил по скамейке и по три ножа.

— На беду твою Бог твой привел тебя сюда, — сказал язычник Вольфдитриху.

Бойцы разошлись по своим местам. Вольфдитрих не надеялся уже сохранить свою жизнь.

— Царь небесный, помоги мне уйти отсюда живым, — молился он. — Ты один только можешь меня спасти!

Белиан взял в руку первый нож.

— На этот раз береги свое темя! — сказал он и со злобою метнул нож в витязя и срезал ему два завитка волос как раз на самой маковке.

— А теперь береги свои ноги, — сказал Белиан, беря другой нож.

Вольфдитрих подскакнул на месте, и нож, пролетев между его ног, вонзился глубоко в землю.

— Кто научил тебя этому прыжку? — воскликнул Белиан. — Так прыгать умел на свете один только герцог Берхтунг. Уж не Вольфдитрих ли ты? Если так, то скажи прямо, и я сделаю тебя господином над моими бургами, землями и людьми: Берхтунг был моим товарищем в течение целых тридцати двух лет, и ради него я готов даровать тебе жизнь.

— Никогда не знал я герцога Берхтунга, — спокойно отвечал ему неустрашимый витязь.

— Неужели Магомет покинет меня? — воскликнул Белиан. — Никогда еще не бывало со мною, чтобы я промахнулся два раза кряду. Берегись же, я намечу теперь прямо в сердце, — продолжал он, взяв третий нож.

Но он промахнулся и по третьему разу: Вольфдитрих и тут сумел уклониться от удара.

— Ну, теперь мой черед, — сказал Вольфдитрих, — берегись же! Первым ножом попаду я тебе или в правый глаз, или в левую ногу.

— Горе мне! — воскликнул язычник. — Как мне укрыться от такого удара? Помоги же мне, Магомет!

Вольфдитрих бросил первый нож. Сам смотрел он Белиану в глаз, а целил в ногу и прорезал ее насквозь.

— Вот видишь, я не дал промаха, — смеясь сказал он Белиану, — как думаешь, кто научил меня этому?

— Теперь я вижу, что ты должен быть какой-нибудь знаменитый князь, — почтительно отвечал ему Белиан.

— Зовут меня Вольфдитрихом, и я твой враг.

— Как? Ты тот самый греческий король Вольфдитрих, которому суждено лишить меня жизни?! Пощади же, и не убивай меня! — взмолился Белиан. — Я уступлю тебе все свое царство и отдам в жены свою дочь.

— Не нужно мне ни твоего царства, ни твоей дочери, — отвечал Вольфдитрих, — сегодня должен ты заплатить мне за гибель стольких славных рыцарей. Тут дело идет о твой жизни! Береги же на этот раз свое темя!

Вольфдитрих взял второй нож и злобно метнул его в язычника и пробил ему щит и темя.

Белиан закричал так громко, что вопль его отозвался во всем бурге. Он громко призывал на помощь Магомета и укорял свою дочь, пролившую питье.

— Берегись, теперь намечу я тебе прямо в сердце! — сказал Вольфдитрих, берясь за третий нож.

И на этот раз не дал он промаха: прямо в сердце попал он язычнику. Белиан свалился со скамьи и тут же умер.

Победив таким образом Белиана, Вольфдитрих вскочил на коня, намереваясь как можно скорее уехать из этого места, но оказалось, что перед бургом, где накануне еще простирался прекрасный луг, теперь бурлило глубокое озеро: это превращение совершила своими чарами дочь Белиана, Марпали.

«Ну, уж если суждено мне погибнуть здесь жертвой коварства и хитрости этой злой женщины, то пусть же и она умрет вместе со мною», — подумал Вольфдитрих и, вернувшись в бург, схватил девушку, несмотря на все ее сопротивление, и поехал с нею прямо к озеру. На этот раз оказалось, что через озеро был перекинут мост; Вольфдитрих поехал по этому мосту, но когда доехал он до середины, то мост сломался и обрушился и впереди, и позади него, — уцелели одни только сваи, поддерживавшие его коня. Пораженный неожиданностью, Вольфдитрих и не заметил, как выпустил из рук дочь Белиана; она же, вырвавшись на волю, превратилась в сороку и, как бы дразня его, полетела через озеро.